Молчание. На грани шепота - страница 2

Шрифт
Интервал


Сидеть в легких тренировочных доспехах со шлемом в руках и слушать о делах королевской семьи было явно ненормально для простого рыцаря. Король это тоже понимал и снисходительно принимал смятение сидящего перед ним. Мягко улыбнувшись, он пояснил:

− Гэримонд – маг, а если быть точнее аграаф. Его сила так велика, что он никогда не был стабилен, а завтра, в день своего двадцатилетия, появится на балу. Его вынужденное заточение завершится. Ты ведь наверняка знаешь, что говорят о моем сыне?

Ювэй молчал, надеясь, что вопрос не требует ответа. Пересказывать сплетни совершенно не хотелось. Мало кто верит, что принц вообще существует. Таинственный принц Гэримонд давно стал местной легендой, словно призрак из темной башни. За двадцать лет его ни разу не видели даже слуги. Никто не приближался к его черной башне, стоявшей в глубине сада, и даже пояснить не могли почему, но замечали, что даже птицы облетают ее стороной.

Башня казалась заброшенной, проклятой и пустой, и только огонь за окном иногда напоминал, что в ней кто-то живет. Но был ли живущий там человеком? Быть может, это призрак бродил в старой башне или древнее чудовище? Говорили, что король просто спрятал уродливого сына, чтобы скрыть его от глаз, что прокляли эльфы принцессу, ставшую его женой, и потому первенец уродился настоящим чудовищем. Говорили, что он страшный маг, истинный аграаф − черноглазый, всесильный и бездушный, как все аграафы. Впрочем, кто в этом мире знал о них правду? Ювэй не знал и никогда не видел, только слышал, что нет никого страшнее истинного аграафа.

− Он своеобразный, − продолжал король, явно не нуждаясь в ответах, − но то, что о нем говорят, неверно.

Ювэй неловко улыбнулся, не понимая, как реагировать на этот вкрадчивый тон и слова о том, что его явно не касается. При дворе знать подобное было даже опасно, можно было и головой расплатиться.

Король Эверен все это тоже понимал и тяжело вздыхал от собственной неловкости и неуверенности, словно он какой-то камердинер, а не правитель.

За полвека прожитой жизни так глупо он еще никогда себя не чувствовал. Среди его русых волос пробивалась седина, а ума словно не прибавилось: вместо того чтобы просто отдать приказ, он пытался объяснять, еще и такие тонкие, едва ли понятные ему самому вещи. Когда дело касалось Гэримонда, по-другому у короля не получалось.