– По-моему, вам стоит позвонить мужу, – советует Люси.
Женева, 13:30
Он лежит на кровати, руки и ноги слегка подергиваются. В номере хороший матрас: специально создан, чтобы поглощать шум, бессонницу, страсть, самые глубокие кошмары – только с нервным возбуждением не справляется. И две таблетки антидепрессантов не помогли. Может, это самолеты действуют ему на нервы своим безжалостным ревом? Носятся туда-сюда, один за другим, стонут под собственным весом…
Да нет, все дело в нем, в его поступке. Надвигается тихое, ужасное осознание того, чем он пожертвовал.
Все, назад пути нет. Пробили швейцарские часы. Полвторого здесь, полпервого в Лондоне. Свершилось то, к чему он мысленно готовился неделями: теперь он уже действительно беглец, а не только в своем сознании; человек, брошенный на произвол судьбы своею же рукой. Только сейчас он начинает понимать, что надеялся испытать нечто вроде мрачного облегчения, но теперь, когда момент настал, осталась лишь гнетущая пустота, а с ней – мутная смесь эмоций, с которыми он выехал из дома рано утром: унылая обреченность, перемешанная с жаждой выжить, как ни странно.
О господи! Фия…
Уже знает? Наверняка кто-нибудь увидел, соседи позвонили и сообщили новости. Может, сейчас она уже на полпути к дому.
Он кое-как приподнимается, опираясь затылком о спинку кровати, и пытается сфокусироваться. Красная кожа кресла, черный шпон стола… Эстетика восьмидесятых действует на нервы. Он спускает ноги с кровати. Босые ступни нащупывают теплый пол: кажется, винил или что-то подобное. Фия бы сразу определила, у нее страсть к дизайну интерьера.
При мысли о Фии его пронзает боль, становится трудно дышать. Он поднимается и оглядывается в тщетных поисках свежего воздуха. Номер расположен на пятом этаже, здесь царит жуткая духота – отопление так и шпарит, а окна за многослойными шторами закрыты наглухо. Между отелем и зданием аэропорта снуют машины белые, черные, серебристые; поодаль белоснежные пики гор, отливающие голубоватым с зеленью, надежно отделяют и укрывают от внешнего мира. Чувствуя себя в западне, он снова оглядывает комнату. На ум почему-то приходит отец. Пальцы тянутся к креслу, хватаются за спинку. Он не помнит, как называется отель: выбрал ближайший к аэропорту. Да и неважно; здесь так уныло и бездушно – место как раз для него, заслужил.