Во избежание осложнений Селиг промолчал. Он стоял спиной к Найквисту, лицом к окну. Падал снег. Улица была засыпана полностью, даже муниципальные бульдозеры не могли пробиться сквозь заносы, и город словно опустел. Сильный ветер налетал порывами. Припаркованные машины были укрыты белыми покрывалами. Немногочисленные дворники многоквартирных домов мужественно разгребали сугробы. Снег шел вот уже третий день. Он покорил весь северо-восток. Он падал на развратные города, на бесплодные пригороды, чуть к западу мягко опускался на Аппалачи, а восточнее молча тонул в мятущихся темных волнах Атлантики. Жизнь в Нью-Йорке замерла. Закрылось все: конторы, школы, концертные залы, театры. Железные дороги не работали, автострады были заблокированы, аэропорты бездействовали. В «Мэдисон-сквер-гарден» отменили баскетбольный матч. Селиг не мог пойти на работу и пережидал снегопад в квартире Найквиста, проводя с ним чересчур много времени. Общество приятеля начало его угнетать. То, что прежде казалось в Найквисте забавным и милым, теперь выглядело грубым и жестоким. Чрезвычайная самоуверенность воспринималась как нахальство. Случайные проникновения в мозг Селига, которые раньше представлялись проявлением дружелюбия, скорее были сознательной агрессией. Привычка повторять вслух то, что Селиг думал про себя, раздражала донельзя, но сдержать бесцеремонного дружка не было ни малейшей возможности. Вот и сейчас он извлек из его головы очередную мысль и продекламировал ее почти издевательским тоном:
– Ах, как красиво! «Душа его медленно замирала под шелест заметающего Вселенную снегопада, а снег все падал, как бы приближая конец всего живого и мертвого». Мне очень нравится. Откуда это, Дэвид?
– Джеймс Джойс, – ответил Селиг неохотно. – «Мертвые», из «Дублинцев». – Но я же вчера просил тебя не лезть ко мне.
– Я завидую широте твоих познаний, Дэвид. Мне нравится заимствовать у тебя цитаты.
– Великолепно. А также постоянно повторять их мне?
Найквист, энергично жестикулировавший за спиной Селига, примиряюще выставил вперед ладони.
– Извини, я забыл, что ты не любишь этого.
– Том, ты ничего не забываешь. Ты ничего не делаешь случайно. – Затем, досадуя на себя, он прибавил: – Боже, сколько же он может сыпать!
– Идет и идет, – сказал Найквист. – И не намерен прекращаться. Чем же мы сегодня займемся?