– Прекрасно, тогда встретимся накануне вашего отъезда и обо все переговорим, – сказал Моисеенко, после чего послышались короткие гудки.
Минут через десять пришла Люба и, как только Эди закрыл за ней дверь, сообщила:
– Звонил Володя и просил передать, что завтра к трем часам вам обязательно надо быть на месте.
– На месте здесь или на Лубянке? – иронично спросил Эди.
– На месте – здесь, – улыбнулась она, проходя к креслу.
– Хорошо, буду на месте, – коротко сказал он, подходя к ней.
– Не хотите кофе? – спросила Люба, повернувшись ему навстречу.
– А вам не будут звонить? – спросил он, не ответив на ее вопрос.
– Еще полчаса вряд ли.
– Тогда предлагаю… – промолвил Эди, показав рукой на спальню, – правда, не уверен, что он не плюсовой.
– А я уверена, что этот и еще три, что рядом, не оборудованы, – смущенно заметила Люба.
– И откуда такая уверенность, если не секрет? – полюбопытствовал Эди и, взяв ее под руку, повел в спальню.
– Володя сегодня рассказал – они из цековской брони и потому…
– Вы что, друзья с Минайковым? – прервал он ее, подумав при этом, как все-таки таксисту удалось выбить такой непростой номер. Правда, тут же успокоил себя, вспомнив, как устраивался в гостиницу.
– Нет, он просто доверяет мне.
– Не пойму, зачем ему рассказывать об этих номерах.
– Он не специально, а так, чтобы покуражиться над Артемом, который страдает из-за того, что вы вновь оказались не в контролируемом номере. Видно, шеф накрутил ему хвоста.
– Да бог с ним, чего сокрушаться, я и так ему обо всем расскажу, – пошутил Эди, нежно обняв Любу.
– Не надо, а то уйду, – пригрозила она, отстраняясь от него.
Но он покрепче прижал ее к себе, и она страстно ответила на его ласки…
После того как Люба ушла, Эди лег спать, и накопившаяся за день усталость унесла его в страну сна.
Утром проснулся бодрым и готовым к действиям. Сделав утомительную зарядку с отработкой ката из разряда самых сложных, искупался под душем и легко перекусил бутербродами с сыром и чаем. Около девяти позвонила Елена и сообщила, что выезжает к нему.
До ее приезда было еще достаточно времени, которое Эди решил использовать для звонка коллегам на Лубянке, и потому не торопясь отправился к Любе.
Длинный коридор был безлюден и тих: видно, некоторые жители этой части этажа ушли по своим делам, а иные пребывали в номерах. Лишь голос еще не сменившейся дежурной по этажу, рассказывающей по телефону кому-то невидимому о сложностях своего бытия, нарушал эту идиллическую картину.