– Могу лишь сказать, что ты не хуже позднего Гойи сможешь выразить проявления подлой души того хитреца, его мерзопакостность, сильные и слабые стороны характера и картин жизни, уделив при этом пристальное внимание уязвимым для наших дружеских стрел местам и эпизодам.
– Охо, вот так сказал, что заворот не кишок, а мозгов может приключиться, – хохотнул Володя.
– А ты без анатомии, – сыронизировал Эди, – и тогда все станет на свои места.
– Я попробовал пошутить, но не тут-то было, – хихикнул Володя и быстро добавил: – А за подсказку спасибо, буду должен.
– Тогда желаю успехов, – в тон ему произнес Эди и, положив трубку, развернулся к Любе.
– Ваш кофе почти остыл, – улыбнулась она.
– Выпью и такой, ведь он вами сварен.
– Вы, как всегда, галантны, – заметила она и после некоторых раздумий спросила: – Эди, за что сердитесь на Володю?
– С чего взяли? – удивился он.
– Значит, показалось, но на всякий случай имейте в виду, что он и его ребята относятся к вам с большой симпатией и всегда готовы помочь.
– Любаша, это у нас с ними взаимно. Иначе и быть не может, ведь служим одному Отечеству.
– Она, наверно, уже на подходе, вам надо возвращаться к себе, – неожиданно промолвила Люба, устремив искрящийся взгляд в самые зрачки его глаз, отчего на какие-то доли секунды он буквально оцепенел.
– Да, пора идти, – произнес Эди, усилием воли преодолев этот взгляд, и резко поднялся на ноги.
– Извините, я не хотела, – промолвила Люба, последовав его примеру.
– О чем вы? – спросил он, сделав вид, что не понял значения ее слов.
– Я хотела, чтобы вы сказали, что не хотите уходить.
– Взглядом?
– Да, взглядом.
– А на словах слабо? – улыбнулся Эди и пошел к двери.
– Не имею право, служба. Вот если бы вы захотели… – не договорила она и направилась за ним.
– Вам недостаточно того, что мы вместе проводим время? – прервал ее Эди, остановившись у самой двери.
– Выходит, недостаточно, – сказала она, легко коснувшись его руки.
– Любонька, вы же только что сказали – служба, – произнес Эди, развернувшись к ней.
– Сказала, но во мне живет женщина, которая хочет быть обязательно счастливой, она, оказывается, сильнее, чем я думала, и иногда ей удается заставить меня использовать доставшийся мне по наследству от матери дар, чтобы склонить вас полюбить ее, а не эту взбалмошную девчушку. Это она толкнула меня сейчас войти в вас и заставить признаться в любви, – прошептала она, прижавшись к Эди.