Этюды романтической любви - страница 6

Шрифт
Интервал


Юноша, слушая бормотание старухи, несколько повеселел, однако, не поверил в правдивость всей этой истории. Былые его горести уже не казались ему такими уж страшными, поэтому он готов был следовать дальше. Как вдруг у него появилось желание спросить у рассказчицы об имени героини её рассказа. А старушка, словно не дожидаясь вопроса юноши, проговорила – Адэллия, так звали эту девушку.

Эта новость поразила юношу, ведь ту девушку, которая постоянно всюду бегает за ним и докучает ему, зовут точно также, в то время как он влюблен в другую.

Покуда он вновь вспоминал о своих проблемах в личной жизни, произошло ещё одно невообразимое событие. К скамье, на которой он сидел со старушкой, подошли люди в белых халатах, и повели эту пожилую женщину обратно в местную психиатрическую лечебницу. Старушка напоследок улыбнулась своему недавнему слушателю, словно намекая о судьбе тех, кого отвергли их возлюбленные. Юноша словно побывал в будущем, и от этой мысли ему стало действительно страшно. Он сразу осознал, сколь велика ответственность на него возложена, сколь жесток он порою был, сколь циничен и расчетлив, сколь он эгоистичен. Ведь он пока что способен предотвратить такое будущее, если гораздо благороднее и сердечнее отнесется к той несчастной девушке. Она заслуживает немного жалости и человеческой любви. И лучше друга, чем она ему не сыскать. Она будет ему верна, жертвенна. Она любит его, и он однажды полюбит её. Нужно только дай ей шанс сердечно раскрыться. Таким образом, мыслил юноша, покуда не наступил вечер, и ему нужно было возвращаться домой, где он откроет то письмо, прочтет его и ответит.

2015г.

Folle amore


Люблю тебя безумно, безумством покоренный,

Сокрушенный невольник вдохновенья.

В оковах сердца навеки заключенный,


Болью умираю в муках сотворенья.

Я святый образ деву вижу.

Невинной кротости царица.


Ее голос нежный, ее пенье слышу,

Словно воспевает Бога Рая птица.

Божественная муза в даре благословенья,


Как свет и ночь в единстве озаренья.

Не из тени воссияла, но из длани

Эдемским облаком – душа,


Во плоти прекрасной лани,

Мои творенья в прах круша,

Склонила гения ангельской любовью.


Столь великой, столь несчастной.

Пленила богоподобной красотою

Властью девы полновластной.


Смиряла холодом и жаром испепеляла

Мышленье юное, деянья всеблагие.