Привычка все делать и решать самой набирала обороты. Параллельно с этим все еще присутствовал страх, что за мной кто-то наблюдает. Моя жизнь обрела новые краски, я вернулась в тусовку, в рестораны, к друзьям и подругам. Мне нравилось в этом находиться, быть свободной и независимой. Легкий отвлекающий маневр. Временный заменитель страхов и страданий. Скажу честно: на какой-то период это помогало.
Это было время печатных фотографий, приятных воспоминаний и искренних улыбок. Сейчас это мало кто делает, но тогда в этом ощущалось особое таинство. Делаешь кадр и не можешь увидеть его сразу. Ждешь с нетерпением момента печати, а затем пересматриваешь фото, погружаясь в воспоминания того дня, где было счастье.
В самом центре нашего города открылась фотостудия. Она была не очень большой, с таким же количеством сотрудников. Почти каждую неделю я обращалась к ним за помощью. Мне всегда нравилось фотографироваться, а затем собирать все в большой альбом, передавая впечатления и свои чувства будущему поколению.
Возвращаясь вновь и вновь в фотостудию, я приметила одного очень симпатичного парня, которого мне нужно было заманить в свои сети. Долго не думая, я приступила к его окучиванию. Миссия – закрутить новый роман! В план входила печать абсолютно любых фото, вплоть до портрета бабушки. Мне нужен был повод. Необходимо было сделать все так, как будто он сам захотел мне позвонить. Женские чары, кошачий взгляд, жаждущий приключений. Жесты, небрежное наматывание волос на палец, движения тела. Просьба дать ручку, чтобы записать номер, и главное – не потерять контакт глаз.
Спустя некоторое время он позвонил. Мы встретились. Главное – так, чтобы нас никто не мог увидеть. Послевкусие угроз и шантажа еще беспокоило меня. Слежка за мной продолжалась. Сказала ли я ему об этом тогда? Нет! Говорила ли я о своей боли и страхах, была ли искренней? Нет! Я просто мило улыбалась и верила в лучшее, в то, что «Все будет хорошо!» Подвергала ли я нас обоих опасности и неадекватной ревности бывшего возлюбленного? Да! Странно: анализируя происходящее тогда, могу сказать, что относила себя всегда к категории людей, которые переживают за свою безопасность. Я испытывала страх при мысли о том, чтобы съехать с горки в аквапарке или со склона на лыжах, прыгнуть с парашютом. Играть жизнями людей и их судьбами – в этом был мой главный экстрим. Желание быть в состоянии паники и напряжения, ожидание опасности и чувство тонуса в мышцах – в этом был мой наркотик.