Никого лишнего – только сам Хозяин.
– Заходи.
Босс устало показал рукой на кресло.
– Что у тебя?
ЗЗ вздохнул.
– Без лирики, пожалуйста.
– Вспугнули жильцов.
– И?
ЗЗ, как и положено, развёл руками. Но – в меру и деликатно: непродуктивные эмоции здесь не приветствовались.
– И ничего. Мужики наставили ружья на наших – и забор пришлось демонтировать.
Выдав текст, ЗЗ виновато потупил взгляд. В этом кабинета обязанности Заместителя он добросовестно, хоть и не добровольно, совмещал с обязанностями «козла отпущения». На постоянной основе.
И не только по причине должности, но и в силу указанных выше замечательных личных качеств. Тех самых, которые словно вопияли: «Козёл!» Отпущения, разумеется.
Обдав ЗЗ взглядом огненного наполнения, Застройщик «оставил занимаемые позиции». Путь его лежал к другой стене кабинета. По дороге он не забывал «освежать» ЗЗ огнедышащими взглядами. Наконец, израсходовав «боезапас», он с размаху плюхнулся на роскошный кожаный диван.
– Значит, так. Я свяжусь с администрацией, а ты вызвони мне начальника ГУВД. Пора уже ему начать отрабатывать авансы… и не их одних.
Хозяйские интонации в его голосе не оставляли места сомнениям, как о характере авансов, так и о характере отношений власти и капитала.
– Значит, говоришь: мужики с охотничьими ружьями…
Застройщик уже переключился с интонаций на глаза: сузил их и наполнил выражением мстительной решимости.
– Ну, что ж… В таком случае, открываем сезон охоты. На охотников.
ЗЗ понимающе усмехнулся: направление мыслей Хозяина не составляло для него секрета. Давно не составляло…
– А, герр оберфюрер! Здравия желаю!
Застройщик привстал в кресле и шутливо козырнул двумя пальцами – на манер Йозефа Швейка. Грузный, мордастый, лысеющий милиционер покраснел. Вряд ли от удовольствия или жары. Причиной могли быть лишь тон и жест принимающей стороны: ни тот, ни другой не тянули на уважительный. Ну, вот не соответствовали они ни чину, ни погонам, ни амбициям. А тут ещё – воспоминания. Одна мысль о том, до чего он, начальник ДВД и «целый» полковник, дошёл и «где-то» докатился, обязана была уязвлять его до глубины души – пусть и давно отсутствующей.
«Шекспировские страсти» и сомнительные остатки порядочности были, разумеется, ни при чём. Всё объяснялось значительно проще: Полковник сам был хозяином. За пределами этого кабинета. В рамках вверенного ему учреждения. Он сам принимал ходатаев. И сам диктовал им условия «сотрудничества» в обеспечение «благополучного результата».