– Вчера. Это случилось, когда мы ходили за водой.
– Ладно. Домой, так домой, – согласился отец, – дело серьезное.
Всю ночь Нина крепко прижималась ко мне.
– Все будет хорошо, – шептала она, твердо вцепившись пальцами в мои плечи, – я люблю тебя.
Когда она, наконец, уснула, я выбрался из палатки и поплелся к морю. Удивительно, как за пару дней этот волшебный мир стал чужим и тесным. Казалось, небо покрылось темным, мутным стеклом, усеянным лампочками-звездами, чей искусственный свет вызывал лишь тошноту. Очень хотелось домой, но я разучился думать о нем. Мысли разбегались как тараканы из-под поднятой грязной сковороды.
– Все в порядке? – спросил меня Эдгарас. Каждую ночь он плескался в воде, любуясь, как электропланктон освещает его барахтающиеся конечности.
– Да, – я едко сплюнул, глядя на тощее лицо, прикрытое маской. Все тоже кресло, силиконовый шнур из вены и никаких косичек на серой плешивой голове. Я словно видел две картинки одновременно. Счастливого косматого парня с полотенцем через плечо и его заплесневевшего овоща-антипода.
– Грустный ты какой-то, – сказал он, и видение исчезло. – Пойдем до нас. Еще никто не спит.
Я молча согласился. У тихого огня сидела только обнаженная Оксана. Сперва показалось, что в ее руках флейта, но, приблизившись, я разглядел длинную курительную трубку.
– Все ушли спать, – объяснила она, пуская ровные кольца дыма.
– В таком случае я тоже на боковую, – зевнул Эдгарас и полез в гамак.
– А мне не спится. Кирилл, присаживайся. Хочешь чая? – любезно предложила Оксана, потянувшись за чайником. Ее гибкое тело выгодно и неслучайно озарилось ласковым светом.
Я взял кружку и сел напротив.
– Как самочувствие? – спросила она, томно выдыхая сизые нити дыма. – Днем тебе не здоровилось.
– Все чудесно, разве здесь по-другому бывает?
Оксана ехидно усмехнулась и пошевелила трубкой угли.
– На тебе сегодня лица не было, милый.
– Представление не понравилось. Был один момент неприятный, знаешь ли.
– Такое случается, – ее горящие глаза игриво блеснули, – тебе нужно хорошенько расслабиться и выкинуть весь сор из головы, много, видимо, накопилось. Но здесь он постепенно выходит, а ты нервничаешь, и совершенно зря.
– А ты меня, что ли насквозь видишь?
– Держи, – она протянула трубку и невинно улыбнулась, закинув за спину черные косы.