Пренатальная терапия вносит изменения в человеческую природу, медицина катастроф борется с последствиями внешних воздействий, прежде всего, конечно, катастрофического характера. От аварий и стихийных бедствий никто не застрахован, да и мутанты, живущие на Пустоши, с которыми мы доблестно воюем, но все никак не выведем, вносят свою кровавую лепту. Это, конечно, интересная профессия, но…
…Но пренатальный терапевт еще в момент зачатия не только искореняет все заложенные в генетический код эмбриона наследственные патологии (болезни и предрасположенности), но и способен защитить его от будущих угроз в виде различных инфекций и патологий. А, кроме этого, мы, пренатальные терапевты, в момент зачатия буквально конструируем личность будущего человека, его характер, способности, склонности, не говоря уж про пол и ориентацию. Мы созидаем новую Личность, и это куда интереснее, на мой взгляд, чем штопать уже готовую.
Тем не менее, мои воспитатели были уверены, что я выберу именно медицину катастроф, ведь я же тачи3! Однако, Станислава Ковалевска, как водится, удивила всех и поступила в Гарш на факультет пренатальной терапии. Впрочем, социопсихолог не нашла в этом ничего странного, хотя бы потому, что я не единственная тачи на факультете; кроме того, мой выбор, как она выразилась, «является адекватным проявлением маскулинности, одна из черт которой – это склонность к нарушению или установлению правил, активная позиция в этом отношении». Из всей этой ахинеи я поняла только одно: я могла выбрать или медицину катастроф, или пренатальную терапию, я выбрала последнюю, и поступила правильно. А если бы я выбрала медицину катастроф… я бы тоже поступила правильно. И то, и другое определено моей маскулинностью.
Психологи – они такие. У них на все есть свое объяснение. А для меня было важно то, что это был мой собственный выбор, не навязанный извне. Интересно, а что бы сказала социопсихолог, узнай она о других моих странностях? Было бы у нее для них адекватное объяснение?
Нельзя сказать, что в ГУМе я такая уж белая ворона. Как я уже говорила, здесь есть и другие тачи, и укэ4, вот только сэмэ5 нет ни одного. Если у сэмэ предрасположенность к медицине, он пойдет только в медицину катастроф, и никак иначе. Интересно, как это объясняет социопсихолог? Вроде бы, маскулинное начало у нас одинаковое, а биологический пол – не более, чем рудимент и на принятие решений влиять совершенно не может. Тем не менее, у сэмэ маскулинность какая-то вмраморенная, жесткая, диктующая им нормы поведения. А тачи всегда имеет возможность выбора и пространство для маневра.