А мне пришлось усесться на ковер и начать собирать разбросанные по нему рисунки и карандаши. Эд хорошо рисовал. Да и чему удивляться, если учесть, кто его отец. В основном на его детских рисунках была изображена подросшая Сиэна. Нда, эта кошка оказалась довольно проказливой, впрочем, как и все дети. Она постоянно носилась по дому, вовлекая в свои игры Эда. И тогда – спасайся, кто может, поскольку эти двое умудрялись перевернуть весь дом вверх дном. Мой ребенок, вырванный волей своей матери из привычной обстановки, оторванный от детей, с кем дружил, на новом месте таковыми еще не обзавелся и вынужден был дружить с котенком. Плохо это или хорошо? Я понимала – плохо, но мой сын сам почему-то не стремился сближаться с местными детьми. Что на него влияло? Не знаю. Мы беседовали с ним несколько раз, только Эд все больше отмалчивался, а давить на него ни я, ни тетушки не хотели. Зачем травмировать ребенка? Не хочет ни с кем дружить – это его личное право.
Сиэна на рисунках Эда и лежала, растянувшись у камина, и сидела, забравшись на подоконник. В общем, наш юный художник запечатлел свою пушистую подружку в самых разных ситуациях, даже мирно спящую в специальной корзинке, которую мы купили через несколько дней после ее появления в нашем доме. Однако под ворохом кошачьих портретов я наткнулась на рисунок, повергший меня в шок. Оттуда, с листа, что дрожал в моей руке, на меня смотрел Дарриан. Конечно, Эд не смог совсем точно передать лицо своего отца, но глаза, особенно взгляд, и губы, изогнутые в полуулыбке – это все было его. Даже темные пряди у висков – отличительный знак арайтаров, не забыл передать. Я прижала левую ладонь к губам, поскольку не смогла сдержать всхлип. Мало мне страданий, так теперь еще и сын рисует его портреты.
Когда в коридоре послышались шаги, быстро запихнула портрет Дарриана в общую кучу рисунков и вытерла слезы. Почему-то мне не хотелось показывать его тетушкам. Я знала, опять начнется этот неприятный разговор, главной темой которого будет Дарриан и то, что мне просто позарез нужно найти арайтара и поведать ему о сыне.
– Пойдем ужинать, Гвен.
В гостиную из коридора заглянула Ронда и махнула рукой.
– Иду.
Я нашла в себе силы кивнуть, быстро поднялась с ковра и, как только тетушка отправилась в столовую, спрятала рисунки в шкафу. Потом. Об этом я подумаю потом.