«Наверное, она уже успела родить ему ребенка», – не без огорчения думала я, гладя спящего сына по голове.
Время нисколько не притупило той боли, что терзала мое несчастное сердце. Пусть Дарриан не был моей первой любовью, но он был настоящим и взрослым мужчиной по сравнению с теми мальчиками, с кем я встречалась до него. Когда Эду исполнилось два года, тетушки начали активно подыскивать мне нового мужчину в надежде, что их племянница выберет кого-нибудь из них, выйдет замуж, и мой сын будет расти в полной семье. Честно сказать, не смогла. Нет. Я ходила на свидания, но дальше простых прогулок или совместных посещений театра дело не сдвигалось. Ну, не могла я представить себя в постели с другим мужчиной. Не могла, и все. Тетушки злились, обзывали одураченной идиоткой, но они не знали, что подсознательно во всех этих мужчинах я искала знакомые черты, ждала, что хоть какая-то незначительная деталь в характере очередного ухажера будет напоминать Дарриана. Глупо, конечно. Умом я понимала – такого быть не может. На свете нет еще одного арайтара по имени Дарриан, нет эльфа, к которому так стремилось мое сердце. Испытав очередное разочарование, я попросила тетушек оставить меня в покое и более не пытаться устроить мою судьбу. Может быть, когда-нибудь мне удастся впустить в свою жизнь новую любовь, но пока ни я, ни, тем более, мое безумное сердце к этому не готово.
Смахнув со щеки слезинку, я наклонилась, поцеловала сына в его вкусную сладкую щечку и вышла из комнаты, чтобы не мешать ему. Пусть спит. Мы еще успеем, пообниматься и поделиться друг с другом новостями. А пока я отправилась на поиски родственниц, каковые обнаружились в небольшой столовой, где, сидя за столом, о чем-то тихо говорили.
– Думаешь, Гвен когда-нибудь сможет забыть его? – тихо, словно нехотя, спросила Марвенна.
– Дорогая, ты быстро забыла своего Дерика? – усмехнулась Ронда, бросив на гладкую отполированную столешницу свою маленькую сумочку и перчатки.
– Он был моим мужем, – возразила Марвенна.
Ронда махнула рукой.
– Это не имеет значения, дорогая моя сестра. Главное, не это, а любовь.
– Боюсь, наша девочка никогда его не разлюбит, ведь она в нас с тобой, в нашу бедную Ирвен. Мы все однолюбки, – вздохнула тетушка и тряхнула головой, отчего мелкие кудряшки в ее высокой прическе смешно подпрыгнули. – Ты помнишь, как она любила отца Гвен? Помнишь, как сходила с ума от ревности?