Нелли опустила глаза и, вновь глубоко вздохнув, съела ложку скользкой жижи, которую Робби называл завтраком. Однако, она отметила правду в его словах. В былые времена, когда сиротами они жили в детском доме, часто еды не хватало вовсе. Надель боялась вспоминать серую, узкую комнатенку, где на скамейках ютились по трое сирот. Ей не хотелось даже мысленно возвращаться в тот ад, где кормили тебя только за работу и лишь раз в день. Еды на всех не было и потому строгие надзирательницы часто придирались к сделанной работе и гнали детей прочь. В то страшное время в жизни Нелли и Робби появилась мисс Мартемью, пожилая дама, которая изредка навещала детский дом. Ей приглянулись двое сирот, оставшиеся без родителей после страшного пожара и она приносила им разнообразные сласти, которые позже, сидя в узкой комнатенке, которая была их домом, ребята делили на всех. В то время, дети познали материнскую любовь, которой были лишены с ранних лет. Но и там же они вновь ощутили горечь потери. Мисс Мартемью сильно и страшно болела и, когда смерть соизволила прийти за нею, сироты Марселье вновь остались одни.
– И что же говорят про смерть Эдварда? – когда девушка доела свою кашу, осведомился Роберт. – Или они вновь кричат о «проклятой книге»?
Надель тяжело сглотнула и подняла синие глаза на брата. Мелкие морщинки пробежались по ее лбу от удивления: с каким оживлением Робби заговорил о смерти последнего из рода де Марше.
– Книга, – выдохнула Нелли, и Робби злорадно засмеялся. Что вызвало у девушки еще большее изумление, – А что ты думал? Они прожили в страхе перед легендой об Эмме… – на имени ведьмы девушка запнулась и опустила взгляд, – У них это в крови, Робби. Свыкнись с этим, братишка.
– Свыкнуться?! – сердито повторил Роберт и холодно посмотрел на сестру. Девушка даже не шелохнулась, – Никогда, я с этим не свыкнусь, Нелли. Никогда.
Ссоры в жизни Нелли и Роберта были редкостью и потому, в данный момент, девушка попыталась удержать брата за рукав, когда он решил уйти. Надель испугалась и почувствовала, как все ее внутренности съежились, когда брат отдернул руку и зло процедил сквозь зубы: «Ты никогда не заставишь меня посочувствовать этим людям».
– Я и не пыталась, Робби! – вскричала девушка. Ее изогнутые дугою брови изобразили мольбу, но Роберт не смотрел больше в ее сторону.