– Это чем тут так вкусно пахнет? – отвлек Миколу от воспоминаний голос Павла.
– Сейчас вот еще рыбки к картошке с подпола достану и поедим. Промотался всю ночь по городу. Только под утро уж кипяточку с шаньгой удалось перекусить, – пожаловался Дымов.
– А что так?
– А-а-а, – лишь отмахнулся тот. – Всяко бывает. То спишь на дежурстве, то глаз не сомкнешь.
Вскоре они уже сидели за столом. Две большие соленые селедки лежали посреди него на расправленной для этой цели газете.
– Ты, Микола, вот что, – Павел не договорил, встал из-за стола и прошел в коридор.
Когда вернулся, то держал в руке кожаный портфель, с которым вчера и пришел к приятелю. Он достал из него увесистый сверток и развернул. Из рассыпавшейся пачки советских купюр отсчитал двадцать штук и передвинул их по столу в сторону Дымова.
– Вот, возьми. Поесть чего нужно, купи. Ну и так, на первое время, – после чего Павел закрыл портфель и бросил его на диван.
Микола с удивлением уставился на пачку денег.
– Да тут же… Куда так много? По «три червонца»…
– Лишними не будут, пригодятся, – оборвал приятеля Павел. – И помельче поменяй, лучше сегодня. В губернии у вас с таких и сдачи не сдадут.
– В губернии? Ты никак в деревню, домой собрался? Зря. И дня не проживешь. Сразу арестуют. Сейчас милиция стала…, – он не нашел подходящего слова. – О-го-го! Быстро сообразят, что к чему.
– Вместе с тобой, Микола. Только вместе, – улыбнулся Гавзов. – Ты мне одежку тоже сегодня справь. Не броскую, но и не абы какую. Ну, к примеру, выходной костюмчик чиновника средней руки. Пиджачок, брюки, ботиночки. В морской форме расхаживать, сам понимаешь, не могу себе позволить. Вот, кстати, посмотри, – он достал из нагрудного кармана фотографию и показал Дымову.
Дымов посмотрел на Павла с легкой настороженностью.
– Что-то похожее?
– Желательно.
Миколе было как-то не по себе. Вчерашнее удивление от неожиданного воскрешения приятеля прошло. На смену ему где-то еще глубоко в душе, но уже отчетливо зарождалось чувство опасности. Давно он такого не испытывал. Пожалуй, с того дня, когда в далеком двадцатом сидел в коридоре, ожидая допроса у Озолса. Но тогда, слава Богу, пронесло. И даже с выгодой для него обернулось. Но сейчас. Сейчас, все как-то по-другому. Где-то внутри у Миколы появился страх, напомнив о себе легким ознобом и враз вспотевшими ладонями.