– Верю, – вздохнул Сорокин. – Охотно верю. Только не нравится мне все это. Как-то все запутано и хитро. Понятно, что все хотят побыстрее закрыть это дело и не портить статистику «глухарем», только вот это убийство, как верхняя часть айсберга.
– Поймаем, – пообещал Забродов. – Еще не таких ловили. Найдем этим фокусников и объясним им, что бывает за такие шутки.
Пробка начала двигаться. Илларион лихо перестроился и повернул на Тверскую, там по Столешникову переулку и до работы Сорокина рукой подать. Он высадил полковника прямо около здания МУРа и напоследок крепко пожал ему руку.
«Настоящий мужик, – уважительно подумал Илларион. – И хороший мент, что, наверно, в наше время звучит смешно и дико. Такие менты как мамонты. Если бы не Сорокин, то в ментовке осталась бы одна коррупция. А он соображает и думает, как бы раскрыть это дело. Волчья хватка. Не позавидую я тому, кто попадет под его горячую руку. Порвет на кусочки. Да-а-а. Мне бы как-то увязать эти ниточки. За что-то зацепиться».
Забродов напряженно размышлял, но все мысли перемешались, и почему-то он больше думал о Пигулевском и его книгах. Поймав себя на этом, Илларион всполошился: «Вот и старею потихоньку. Не выдерживаю напряжения и думаю о покое. Эй, Забродов, очнись! Так и до могилы недолго. Загниешь на своей пенсии и погибнешь. И как ни парадоксально, Афган прошел, из разных передряг выбирался, а тут погибнешь от комфорта и благополучия. Правду говорят, что человек сам себе враг. Ничего просто так не бывает, поэтому не зря мне судьба подкинула это дело. Встряхнусь. Надо практиковаться, чтобы не развалиться на части».
Приехав домой, Забродов плотно поужинал, сделал кофе и уселся в старое кресло, окружив себя альбомами старинных гравюр. Пролистывая один из альбомов, он встрепенулся: «Как это я сразу не догадался! Кто не любит армян? Для кого они хуже горькой редьки? Для азербайджанцев. У них давняя вражда еще со времен Карабаха тянется. Да и азербайджанцы, считай, те же турки. В Иране их тоже много. Страсти кипят нешуточные. Армяне все требуют от Турции признания геноцида. Тут скорее большая политика, чем желание докопаться до правды. Ну ладно, впрочем, оставим эти умствования в стороне, пока мне нужен кто-нибудь из азеров…»
Зазвонил телефон.
– Слушаю.
– Забродов, это Сорокин.