С главарями покончили так же быстро. Для этого их пришлось поодиночке выводить на кухню.
Забродов допрашивал Габиба в зале. Сорокин дежурил на кухне, чтобы азербайджанцы не очнулись раньше времени.
Посреди комнаты Забродов поставил два стула, отставив журнальный столик в сторону. В пепельнице все еще дымился косяк, который Забродов притушил, чтобы сладковатый дым не лез в ноздри.
– Габиб, на этот раз мне бы хотелось услышать правду.
– Армяне затевают какое-то крупное дело. Они работают на мафию за пределами Москвы. Азербайджанцы хотят получить свою долю. То, что утворили армяшки, было намеком, что нужно делиться.
– Делиться чем?
– Я этого не знаю. Это знают главари. Вот почему мне нужна услуга, чтобы я поднялся.
– Как насчет отрезанной конечности?
– Я не знаю, – решительно сказал Габиб.
Илларион, внимательно посмотрев на Габиба, поверил ему. И вправду, откуда ему все знать, если он пока в азербайджанской банде никто? Так, скорее перспективный, подающий надежды. И вряд ли ему будут доверять строго секретную информацию. Никто не хочет ставить себе капкан.
– Ты пойми, Габиб, мы не можем допустить мести за стрельбу на рынке. Развяжется бойня. Ты должен быть посредником в мирном процессе.
– Мира не будет, – ухмыльнулся Габиб. – Те армяшки должны заплатить за стрельбу. Это не мои правила.
– Ты знаешь, сколько людей поработало на стройплощадке?
– Я не знаю. Если начну спрашивать, то моему прикрытию конец.
– Азербайджанцы смыкают ряды. Тебе опасно оставаться.
– Я провел шесть месяцев в тюрьме и два года здесь с этими животными. Вы не можете меня вывести из игры.
– Я постараюсь тебе помочь, – пообещал Забродов.
– Избей меня.
– Это что за мазохизм? – нахмурился Илларион.
– Ты прикроешь мою шкуру. Я скажу им, что ты избил меня за то, что я тебе ничего не сказал. Это повысит мой рейтинг.
Илларион размахнулся и, стараясь бить несильно, ударил Габиба в нос, затем посильнее под левый глаз, чтобы появился фингал. После чего врезал ему еще несколько раз по лицу, чтобы появились кровоподтеки.
Габиб стойко молчал. Лицо у него сочилось кровью. Забродов чувствовал себя настоящим подонком.
Из кухни прибежал Сорокин. Его глаза округлись от изумления.
– Вот уж не думал, что ты умеешь пытать, Илларион! Да ты настоящий палач! Ты хоть понимаешь…
– Не сыпь мне соль на рану, – рявкнул Забродов, нанеся последний удар Габибу, после чего тот потерял сознание.