Сукиасян нерешительно остановился перед воротами с пропускным пунктом. Ему не очень-то улыбалась перспектива увязнуть по щиколотку в грязи в своих новеньких туфлях за пятьсот долларов. «Орбели решил меня унизить. Эта сволочь знала, как это сделать. Лучше не придумать! Дернули сюда, как мальчика на побегушках, не дали поужинать и разместиться в гостинице, а сразу прислали шофера-идиота, с которым мне пришлось битый час проторчать в пробке. И еще сунули в эту грязь», – настроение у него было отвратительное.
Сукиасян злобно забарабанил в окошко пропускного пункта. Сидевший там рабочий поднял голову, зевнул и недоуменно уставился на Сукиасяна, будто не понимая, что тот от него хочет. Ему было неохота выходить из теплого помещения с обогревателем в дождь только ради того, чтобы открыть ворота какому-то франту в пальто.
Когда Сукиасян погрозил кулаком, это быстро возымело действие. Рабочий, набросив на себя ветровку, выскочил из пропускного пункта.
– Кто?
– Идиот, открой ворота! У тебя ровно тридцать секунд, чтобы не потерять работу. Я могу прямо сейчас позвонить Орбели.
– Не надо, – испугался рабочий, кидаясь к воротам, словно выдрессированная собака за палкой.
Он снял с замка пакет из-под молока, обвязанный веревкой, раз повернул ключ, и Сукиасян сделал первый шаг в чавкающее болото. На туфли было больно смотреть. Они выглядели так, словно он длительное время прогуливался по коровнику. Для полного счастья не хватало еще споткнуться и уткнуться носом в эту хлябь. Его тут же можно будет сфотографировать и отправить фотографию в юмористическую газету как показательный пример вреда пьянства.
По периметру строительной площадки располагались дощатые бараки, в окнах которых горел желтый свет.
Сукиасян поморщился. Меньше всего он мечтал сидеть с гастарбайтерами, смотреть, как они пьют водку, и слушать их обывательскую чепуху вперемешку с туповатыми анекдотами. Хотя Орбели намекнул, что ждать не придется.
Сукиасян, на мгновение замешкавшись, будто какая-то из этих четырех теплушек была самой лучшей, решительно открыл дверь второго сарая. В нос ударил запах спиртного. В небольшом бараке строители играли в карты за длинным столом. Клубами вился сигаретный дым, слышался оживленный говор со смехом и руганью.
Когда на пороге появился Сукиасян, игра остановилась, и он почувствовал на себе взгляды. Ничего не сказав, он закрыл за собой дверь и, приметив стул в углу, уселся на него и положил пакет на колени. Помимо длинного стола в бараке была тумбочка с телевизором, два обогревателя и двухъярусные койки на восемь человек. Стол занимал фактически весь проход, и, чтобы пройти, скажем, к кровати, требовалось, чтобы рабочие поочередно вставали из-за стола, иначе было не протиснуться.