Меня тошнило от этого общества. Общества лицемеров, которые чуть ли не целовались в десна, говоря: «Мы такие классные друзья!», а на следующий день готовы перегрызть друг другу глотки. Хотя, возможно я так ощетинивалась как раз по той причине, что на таких сборищах я особо остро ощущала своё одиночество. Все были в окружении друзей, кроме меня. Но, с другой стороны, я выбрала это сама. Я всегда отталкиваю от себя людей.
Вышла на воздух и пошла к беседке. Думала, побуду наедине со своими мыслями, но не тут-то было. Послышался голос Фейт и шуршание ее платья.
– Я не помешаю? – спросила она, становясь рядом со мной.
– Мне все равно, – отозвалась я.
– Знаешь, Эйрин, в это сложно поверить, но я очень изменилась с тех пор. Мне так стыдно. За все то, что мы делали и что говорили. Мы ведь могли быть друзьями. Я хотела извиниться уже как лет семь, но боялась, что ты мне язык отрубишь, да и ты, наверное, не особо хотела со мной говорить.
– Фейт, я верю, что ты изменилась. Как жаль, что период твоей детской жестокости выпал на меня, верно?
Фейт молчала.
– Я ведь ничего вам не сделала. Ни тебе, ни Джесси, ни Бри, ни Джареду, ни Брайсу. Я просто была новенькой, да? – спросила я и тихо засмеялась.
-Ты была не просто новенькой. Ты была новенькой, подающей надежды. Тебя хвалили сразу же, как ты пришла. А мы учились там на несколько месяцев дольше и слова хорошего не слышали, а иногда и получали по голове.
– И что, это повод гнобить меня?
– Нет, Эйрин, конечно не повод. Я сожалею об этом и всегда буду. Прости меня, если сможешь.
– Я простила давно. Но когда мне нужны были друзья, вас не было. Этого уж точно не вернёшь.
Фейт тихо всхлипнула.
– Я прощаю тебя, – сама от себя не ожидая, я взяла Фейт за руку и улыбнулась.
Она повернулась, и я увидела улыбку, которую прежде никогда не видела. Полную искреннего счастья, благодарности и призраков прошлых сожалений.
Очень скоро к нам подошли все остальные. Когда это мое гордое одиночество превратилось в проходной двор?
Я была удивлена, но Бриана подошла ко мне с вином. Наши бокалы чокнулись, а она сказала:
– Не такая уж ты и язва, Эйрин. Немного есть, конечно, но не больше, чем я.
Это было единственное, что она сказала мне за этот вечер.
В общем, я оставалась там только ради вина.
Опять почувствовала что-то странное. Не плохое, но как будто вот-вот что-то произойдёт, а низ живота свело.