– Снимай носок.
Щиколотка раздулась, ступня висела мертвым грузом. Кислая бабка подставила мне под икру табуретку и встала на колени рядом. Ее платье шуршало. Это был единственный звук в комнате, если не считать звона крови у меня в ушах и моего прерывистого дыхания. Бабка сунула руку в миску и принялась размазывать по моей щиколотке кашу, похожую на хлебный мякиш.
Щиколотка вздрагивала.
– Это припарка. – Бабка ухватила поудобнее мою ногу. – Чтобы снять отек.
Припарка покалывала, но боль не унималась, и еще я изо всех сил сопротивлялся холоду. Кислая бабка вымазала всю кашу мне на щиколотку, и каша схватилась, как клей. Бабка сунула мне мутный стакан:
– Выпей.
– Оно пахнет… марципаном.
– Не нюхай. Пей.
– Но что это?
– Это снимает боль.
По ее лицу я понял, что выбора у меня нет. Я осушил стакан одним глотком, как пьют микстуру магнезии. Жидкость была густая, как сироп, без особого вкуса.
– А ваш брат спит наверху? – спросил я.
– А где же ему быть, Ральф? А теперь – тсс.
– Я не Ральф, – сообщил я, но она как будто не слышала.
Я бы прояснил это явное недоразумение, но потребовалось бы много сил, а теперь, когда перестал двигаться, я уже больше не мог бороться с холодом. Странное дело: как только я сдался, меня окутала дивная сонливость и словно потянула вниз. Я представил себе маму, папу и Джулию – как они сидят дома на диване и смотрят по телевизору «Волшебство Пола Дэниелса», но их лица растаяли и уплыли, как отражения на выпуклой стороне ложки.
Я проснулся – холод будто растолкал меня. Я не знал, где я, кто я и когда я. Уши болели, как будто их кто-то откусил, и я видел в воздухе свое дыхание. На табуретке стояла фарфоровая миска, а моя щиколотка была покрыта какой-то жесткой губчатой коркой. Тут я все вспомнил и сел. Нога уже не болела, но в голове что-то было не так, как будто в нее залетела ворона и не могла вылететь обратно. Я обтер щиколотку засморканным носовым платком. Чуднó: ступня прекрасно вертелась, излеченная, словно по волшебству. Я натянул носок, обулся, встал и осторожно перенес вес на поврежденную ногу. В ней слабо кольнуло, но я это почувствовал только потому, что изо всех сил прислушивался.
– Ау? – крикнул я через занавеску из бус.
Ответа не было. Я прошел сквозь сухо щелкающие бусы в крохотную кухоньку с каменной раковиной и