В среде каждого поколения есть Просвещенные – люди, получившие частицу знания Прототипов. Это невозможно отрицать. Без них мы бы прозябали во тьме деградации и невежества. Они приносят обновление в мир, совершают открытия, позволяющие жить лучше…»
Максим рос любопытным, бесстрашным. Мальчишкой он тайком от взрослых, на свой страх и риск, исследовал Святилище. Несколько сырых, стылых, полуразрушенных подземелий его совершенно не впечатлили. Больше похоже на заброшенные подвалы, соединенные короткими коридорами. Он был откровенно разочарован и надолго утратил интерес к древней постройке, пока не случилась беда.
Мать внезапно и тяжело заболела. Никто не мог ей помочь. Даже врач, которого отец привез из города, лишь беспомощно развел руками, осмотрев больную, и спешно уехал.
Он отчетливо запомнил тот вечер. Стояла ранняя осень. Деревья рдели багрянцем, роняли листву, ветер подхватывал ее, шаловливо кружил, уносил в лес, таинственно шелестел по проселку. В небе еще не высыпали звезды, Максим сидел на крыльце, строгая дощечку, когда скрипнула дверь. Отец присел рядом на деревянные ступеньки, долго молчал.
– Пап, ты чего? – первым не выдержал Максим. – Доктор поможет? Почему он так быстро уехал?
– Беда, сынок.
– Он не вылечит маму?
– Нет. В городе тоже многие болеют. Он сказал: это связано со Святилищами. Их решено уничтожить.
– Но… ты же сам учил – так нельзя!
– Боюсь, я только беду сегодня накликал, – сокрушенно ответил отец. – Он донесет на нас. В городе творится настоящее безумие. Люди без причины бросаются друг на друга, убивают.
– Но ведь с мамой все не так! – на глаза Максима вдруг навернулись слезы.
– Знаю. Но горожане настолько перепуганы, что уже не могут отличить обычную инфекцию от их треклятого мнемовируса.
Максим совершенно не понял, о чем идет речь, но чувство тревоги ему передалось.
– Что же делать, папа? – растерянно спросил он.
– Я ходил в Святилище. Просил. Умолял. Они меня не услышали.
– Ты обратился к Прототипам?! – Максим шмыгнул носом, вытер слезы.
– Бесполезно, – тяжело вздохнул отец. – Я уже стар для них, – неожиданно добавил он. – Понимаешь, Прототипы никогда не общаются с людьми старше тридцати пяти лет.
– Почему?
– Этого я не знаю. Но так было всегда. Послушай, сынок, – его голос дрогнул, – попробуй попросить их? Вдруг к тебе они снизойдут?