– Мама очень хорошо анализирует голосовой трафик, – хвастаюсь я, когда мама замолкает.
И мама, и бабушка переводят взоры на меня. Я подглядываю в свою шпаргалку:
– Вот ты вчера говорила, что изучение активных пользователей интереснее, чем исправление обеспечений клиентских жалоб.
Бабушка вопросительно смотрит на маму – мне кажется, она улыбается. Мама реагирует на меня, как на грязь, прилипшую к подошве.
– Он, наверное, что-то не так понял, – говорит она бабушке.
– Да-да, отлично, что у тебя есть эта работа, – замечает та, – хотя у тебя и нет образования.
Тут бабушка оборачивается ко мне с очень странным выражением лица.
– Я очень горжусь мамой, – поспешно добавляю я.
Если бы мама сама посмотрела в интернете про «Теленор», мы смогли бы договориться о ее мнимых рабочих обязанностях там. Неужели бабушка и впрямь верит, что ее дочь занимается техобслуживанием сетей и руководит четырьмя подчиненными, из которых двоих зовут одним и тем же именем Берре?
– Это значит, что вы скоро переедете? – спрашивает бабушка.
– Разумеется, – отвечает мама.
В бабушкиных вопросах частенько сквозит некая странность – словно ей как-то грустно их задавать.
Мама просит нас доесть бургеры, а то они совсем остынут.
Пока мы продолжаем трапезу, бабушка рассказывает о своих приятных соседях. Я выпадаю из разговора и уже жду не дождусь, когда бабушка уйдет и я наконец смогу петь в туалете.
После еды я ненадолго зависаю в интернете, пытаясь найти что-нибудь о песнях, предназначенных лишь для моего собственного удовольствия. Читаю о том, что власти Филиппин штрафуют людей за недостаточно бодрое исполнение гимна, – ну, мне и это не помогло бы…
Приходится заняться какой-нибудь дурацкой игрой, чтобы только убить время.
Перед тем как уйти, бабушка обращается ко мне:
– Мама рассказала мне о вашем концерте. Я, пожалуй, приду, коль уж она сама допоздна задержится на работе.
– Отлично, – говорю я.
Бабушка всегда является на школьные мероприятия. И никогда не спрашивает, почему у мамы именно в эти дни полный аврал на службе.
– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает она уже в дверях.
– Нет-нет, у нас все есть, – отвечает мама.
– Можно я дам Барту сотню на что-нибудь приятное?
– Не нужно, он только что получил карманные деньги на неделю.
– У тебя к туфле что-то прилипло, – я показываю на грязную бумажку на бабушкиной подошве.