Но есть кое-что покруче. От чего все внутри горит. Будто кто-то включил в животе духовку на полную.
Это пение. Нет, не как у моих одноклассников в радио или в айподах. Я люблю голоса, сокрушающие стекла и заполняющие ушные раковины до краев. Иногда я забываюсь и сам пою на всю улицу. Это немного мучительно… и прекрасно.
Старый дом, в котором я живу, мог бы быть и получше. В подъезде вечно кто-нибудь ошивается. Но, если об этом не думать, можно не замечать.
Мамы нет дома. Сделав себе два бутерброда, я сажусь за уроки.
В дверь звонят.
В голове проносятся мамины слова: «Никогда не открывай незнакомым!»
В замочную скважину вижу дядьку в униформе с визиткой в руках. На ней слово «Хафслюнн» и фотка, слегка напоминающая типа за дверью.
Он звонит опять. Потом стучит. Очевидно, именно таким и нельзя открывать. Но визитка из твердого пластика, и сам он такой солидный, что я сдаюсь.
– Линда Нарум дома? – спрашивает он сквозь дверную цепочку.
– Нет, мама вышла.
– Я пришел отключать электричество.
Иногда мама опаздывает с оплатой счетов – это с каждым может случиться. Всех дел ведь не упомнишь, а про счета наверняка забыть легче всего.
Меня осеняет, что неплохо бы прикинуться умирающим.
– Не выйдет, – говорю я траурным голосом.
– Извини, парень. Но по-другому не бывает, когда вовсе не платят по счетам.
– Вы же не хотите, чтобы я умер?
И тут мой голос делается совершенно замогильным.
– Скоро лето, парень, поди не помрешь.
– Умру, – говорю я и делаю глубокий вдох, будто мне не хватает воздуха. – По ночам, чтобы не отдать концы, я сплю в кислородной палатке. А без электричества это невозможно.
«Хафслюнн» недоверчиво смотрит на меня.
– В кислородной палатке? – переспрашивает он.
– Ничего не поделаешь, заболевание легких… Хотите взглянуть на палатку? – Я напрягаю гортань и с присвистом выдыхаю.
– Ну… ты, парень, не того… не волнуйся. Я… мне не так уж обязательно отключать электричество именно сегодня. Но твоя мама должна оплатить счета.
– Вероятно, она просто об этом забывает.
– Годами?
Я пожимаю плечами. Чем больше нагородишь, тем легче запутаться. Нет у меня никакой палатки. И вовсе я не при смерти. И вообще, лгу редко. Ну, во всяком случае – не каждый день.
Честно говоря, куда ни глянь, все только и делают, что врут. Не скажешь же человеку: «У тебя омерзительная прическа…» Или: «Какого черта ты напялил эти уродские штаны?» Или вот еще так: «Ты поступил как дурак…» Нет, ничего такого не принято говорить в лицо. Я, по крайней мере, не говорю. Держу рот на замке и язык за зубами.