Написать и отправить такое письмо у Линкольна были все основания. Однако Линкольн его так и не отправил. Это письмо обнаружили в его бумагах после смерти.
Что же помешало президенту дать волю совершенно оправданному разочарованию и недовольству?
Президент Линкольн был мастером общения, и за каждым сказанным им словом скрывалось такое качество, как скромность. Он наверняка принял во внимание, что если отправит такое письмо, это поможет ему отчасти излить свой гнев, но одновременно заденет за живое генерала Мида, который вовсе утратит уверенность в себе, вследствие чего пользы от него как от военачальника будет еще меньше. Линкольн знал, что Мида назначили командующим Потомакской армией всего лишь за несколько дней до тех событий. Он также помнил о героизме, проявленном генералом Мидом в прежние времена, и достигнутых им успехах. Ясно, что Мид находился под давлением обстоятельств, причем ситуация усугублялась трениями между ним и некоторыми из его подчиненных. Если бы Линкольн проигнорировал все эти тонкости и все-таки отправил письмо, он определенно выиграл бы словесную битву, но потерпел поражение в борьбе за влияние.
Это не значит, конечно, что генералу Миду не следовало указать на допущенную им ошибку. Но были способы сделать это эффективно или неэффективно, с пользой для дела или во вред делу. Линкольн все-таки дал знать Миду о своем недовольстве, но сделал это в гораздо более уважительной форме. Решив воздержаться от отправки резкого письма, он тем самым сохранил и даже увеличил свое влияние на Мида, который продолжал верой и правдой служить родине до самой своей смерти в 1872 году.
Линкольн, пожалуй, как никакой другой президент в американской истории чувствовал, когда лучше придержать язык, а когда молчать нельзя. В основе этого навыка лежало знание одной из самых фундаментальных истин о природе человека. У людей сильно развит инстинкт самосохранения, который защищает нас от всего, что угрожает нашему благополучию, и не в последнюю очередь от того, что угрожает нашему самолюбию.
Об этом свидетельствует недавний скандал с применением стероидов в профессиональном бейсболе. Из 129 игроков, тем или иным способом (положительные пробы, доклад Митчелла, наводки со стороны других игроков) уличенных в использовании стероидов и гормона роста, сами добровольно признали свою вину только шестнадцать.