– То есть, ты хочешь сказать, что я тут не один такой? – я чуть
на горячие камни не сел от этой новости.
– У нас тут в Уштаре один, в других местах не знаю. О таких как
ты я слышал от отца, а он от своего отца. Когда мой дед ещё был
жив, они встретили странного человека в пустоши. Он был почти
голый, его кожа была черна, словно сажей натёрся. Дед привёл его к
себе, хотел помочь, но человек этот вскоре заболел и умер. Я всегда
считал, что мой дед был большим выдумщиком, но ты тут и ты
существуешь, хоть и кожа твоя даже немного светлее, чем у меня.
Информация о том, что я тут не первый попаданец, навела меня на
мысль, поискать кого-нибудь пришедшего с Земли в этот мир. Название
этого мира я узнать так и не смог, они его никак не называли или
называли как посёлок - Уштар. Для многих жителей этот посёлок и был
целым миром, так как за всю свою жизнь они ни разу не видели других
городов. Местные бандиты жили как цыгане, переезжая с место на
место, чтобы их не могли вычислить и уничтожить. Поезд что
меня привез сюда, ехал с берега моря, там находился ещё один
посёлок, втрое меньше Уштара, но защищён лучше. Там есть пристань,
раз в два-три месяца туда приходит корабль с другого континента.
Уштарцы добывают уголь и обменивают его на разные товары, так
происходит уже не один десяток лет. Первые паровозы тоже с другого
континента прибыли, было это семьдесят лет назад. Потом,
разумеется, их привозили ещё и ещё, в обмен на уголь, который там
за морем, почему-то не добывают. Как называется континент, Менар не
знал, но название города, из которого приходил корабль, он
запомнил. Название Мидан мне ни о чём не говорило, я его ни разу не
слышал до этого дня. Оттуда же приходило и оружие, сначала
пневматическое, потом пороховое, цена которого иногда достигала
двух вагонов угля за ствол, точнее за четыре ствола, так как ружья
были вначале четырёх ствольные.
Одним словом торговля у них процветала, а потом появились
бандиты или Зарки, как их тут называли. Они нападали на составы и
забирали себе всё, что могли забрать, уголь, товары, оружие и
людей, тех, кто остался жив после налёта. Паровозы, разумеется,
тоже забирали себе, вот только доставались им зачастую маленькие,
привезённые в ещё самом начале. Большие как тот, в котором приехал
я, чаще всего были бандитам не по зубам, много товара означало
хорошую охрану. Зарки, разумеется, и на них продолжали нападать,
иногда успешно, захватывая либо пару последних вагонов, либо все,
но уже в том случае, если паровоз становился, грудой покорёженного
метала не подлежащего ремонту. Уштарцы стали хитрить, они прицепали
в конце поезда два вагона с обычной землёй присыпанной сверху
углём. Зарки захватывали эти вагоны и оставались с носом. После
нескольких таких промахов бандиты сменили тактику и теперь
старались захватить весь состав, иногда, невзирая на потери.
Уштарцы, при каждом налёте Зарков погибали и за последние три
десятка лет, количество жителей посёлка уменьшилось с двух тысяч до
пятисот человек. Торговые партнёры Уштарцев в помощи им отказали,
заявив – ваши Зарки - ваша проблема. К себе Уштарцев они тоже не
приглашали, понимая, что после они уже не получат никакого угля, а
он им был очень нужен. Сельское хозяйство в Уштаре не прижилось,
плодородных земель практически нет, да и воды для полива тоже, она
тут в дефиците. Животноводство тоже требовало зелёной травы и воды,
поэтому у жителей были только козы и овцы, всех около сотни голов и
это на пять сотен человек. Вот так они и живут тут, в Уштаре, по
сей день, добывают уголь и обменивают его на товары необходимые для
жизни, а если точнее то, для выживания.