. Далее – расписка в собственном бессилии противостоять потенциально возможному разгулу матросской стихии: «Ужасное состояние – приказывать, не располагая реальной силой выполнения приказания, кроме собственного авторитета…»
[102] И, наконец, пронзительное признание: «За эти 10 дней я много передумал и перестрадал, и никогда я не чувствовал себя таким одиноким, предоставленным самому себе, как в те часы, когда я сознавал, что за мной нет реальной силы, кроме совершенно условного личного влияния на отдельных людей и массы; а последние, охваченные революционным экстазом, находились в состоянии какой-то истерии с
инстинктивным стремлением к разрушению, заложенным в основание духовной сущности каждого человека (курсив наш
. – С.В.). Лишний раз я убедился, как легко овладеть истеричной толпой, как дешевы ее восторги, как жалки лавры ее руководителей, и я не изменил себе и не пошел за ними. Я не создан быть демагогом – хотя легко мог бы им сделаться: я солдат, привыкший получать и отдавать приказания без тени политики (судя по дифирамбам генералу М. В. Алексееву в этом же письме
[103], к данному утверждению можно отнестись с известной долей недоверия
. – С.В.), а это возможно лишь в отношении массы организованной и приведенной в механическое состояние. Десять дней я занимался политикой и чувствую глубокое к ней отвращение, ибо моя политика – повеление власти, которая может повелевать мною. Но ее не было в эти дни, и мне пришлось заниматься политикой и руководить дезорганизованной истеричной толпой, чтобы привести ее в нормальное состояние и подавить инстинкты и стремление к первобытной анархии. Теперь я в море. Каким-то кошмаром кажутся эти 10 дней, стоившие мне временами невероятных усилий, особенно тяжелых, т. к. приходилось бороться с самим собой, а это хуже всего»
[104].
Перед выходом в море, занимаясь политикой, а именно пытаясь сблизить позиции офицеров и матросов, А. В. Колчак отдал распоряжение о проведении 7 марта в Морском собрании совещания офицеров. На совещании командующий флотом выступил с речью. По офицерской инициативе был создан Временный исполнительный комитет, в который вошли 9 офицеров, 4 кондуктора, 15 солдат и матросов. Председателем стал подполковник А. И. Верховский. 8 апреля Временный исполнительный комитет в полном составе вошел в Центральный военно-исполнительный комитет. Во время выработки офицерами дальнейшей линии поведения по Севастополю прошел слух об их сговоре (естественно, контрреволюционном), и 20 тыс. человек, пришедшие на вокзал встречать представителей Временного правительства, решили выяснить, что происходило на самом деле. К всеобщему удовлетворению, избранные в ЦВИК офицеры разъяснили «ходатаям», что собрание ставило своей целью достижение единения офицеров с матросами