Вслед за ним поспешила удалиться и медсестра, напоследок поправив мое одеяло и проверив показатели приборов.
– Ба, они живы? – Наверное, нужно быть законченной мазохисткой, раз уж я решилась такое спросить. Мне просто хотелось подтверждений. Я хотела доказательств, что мое шестое чувство мне не изменяет, и я действительно никогда их больше не увижу.
– Дорогая… – Повисло минутное молчание. – Нет, Арина с Алисой были уже мертвы, когда скорая смогла добраться на помощь, а Алексей умер на следующие сутки в больнице, так и не очнувшись. – На лбу у бабули пролегла глубокая складка, а глаза были такими тусклыми, казалось, жизнь покинула их навсегда.
Я не ошибалась, я была права. Осознание, того, что я осталась сиротой, приползало слишком медленно, можно сказать вообще не доходило до меня. От правды, только что произнесенной бабушкой, глаза обожгли горячие слезы. Ком подкатил к горлу, и я уже не могла спокойно дышать. Громкие рыдания вырвались наружу, и я уже не смогла сдерживаться. Тело билось в конвульсиях, а пальцы вцепились в волосы. Что-то щелкнуло в голове, и мое мировоззрение поменялось в считанные секунды. Бабуля плакала вместе со мной, обняв меня так крепко, как только могла все время, проговаривая одну и ту же фразу:
– Они всегда рядом.... Они всегда рядом.... Держись, я с тобой.
***
Шла одна неделя за другой. Ничего не менялось. Каждый день одни и те же посетители. Не пускали никого, кроме друзей и бабушки. Вероника и Илья пытались хоть как-то вывести меня на контакт, но мне говорить совсем не хотелось, не было никакого желания издавать какие-либо звуки вообще. Изредка вырывались жалобные стоны от накатывающей боли в мышцах.
– Сень, а Сень, если ты так будешь киснуть и не разговаривать, то скоро вообще разучишься говорить, а тем более острить. – Илья оказался более чем настойчив. – Все пройдет, тебе станет легче, если ты впустишь нас в свою жизнь.
– Идиот, прекрати. Пусть лучше молчит. Скажи спасибо, что она вообще к себе подпускает. – Рони как всегда не давала парню спуску, но их перебранки меня сейчас тоже не задевали. И пускай говорят обо мне в третьем лице в моем присутствии, мне даже нравится.
И вот так каждый божий день. Абсолютно каждый пытается вывести меня на контакт. Бабушка, кажется, уже смирилась с моим новым хобби «молчание и депрессия». Старается лишний раз не спрашивать, зная, что я не отвечу.