А еще у деды есть пчелы. Четыре улья на шести сотках.
Ему хватает. И меда, и забот.
Домик на даче маленький. Да он и не домик вовсе, а простой зеленый вагончик с низкой крышей и двумя квадратными окошками. Каждый раз, сидя в нем, я представляю себя Элли из «Волшебника Изумрудного города» и все жду урагана, который подхватит меня и отнесет в Волшебную страну. Только ураган никак не случается, и я остаюсь.
В домике есть узкая кровать, столик, два стула, мутное пятнистое зеркало, центрифуга для меда, пара грязноватых чашек, вилки и ложки в банке на столе. По стенам на гвоздях развешаны древние лохмотья. В них деда переодевается, когда качает мед, и ими же, когда становится холодно, укрывает ульи.
На подоконниках в домике лежат шарики воска, мыло и спичечные коробки. Ими деда ловит залетевших в дом пчел. Аккуратно, чтобы не повредить, он накрывает пчелу коробочкой и задвигает крышку. Пчела возмущенно жужжит, коробок зудит в руках, и от этого немного страшно и щекотно. Потом деда отпустит ее поближе к улью, чтобы с испугу пчела не кинулась на меня. Сам он укусов не боится – даже в улей залезает без рукавиц, а потом невозмутимо вынимает занозы-жала. Деда говорит, что пчела жалит только один раз. А ужалив, умирает. Поэтому он и не защищается от укусов. Деда говорит, что так – честно. А еще – полезно. Наверное, из-за этого он у меня такой здоровый и сильный.
Я тоже пчел не боюсь, мне они даже нравятся – пушистые такие, деловые. И жалили меня всего однажды. Мы тогда качали мед, и пчелы, ясное дело, были злые как… как обычные пчелы, у которых крадут мед. Но все шло хорошо. Я закончила работать дымарем, деда закрыл ульи и понес в домик рамки с сотами, а я отстала и, легкомысленно сняв с головы защитную шляпу с сеткой, отвлеклась на поедание крыжовника. И вдруг какая-то особенно впечатлительная пчела вынырнула из ниоткуда и бросилась на меня. По ее разъяренному жужжанию я сразу поняла, что она собирается через меня отомстить всему вороватому человечеству. Только от переизбытка чувств мохнатое возмездие промахнулось и запуталось у меня в волосах. Я стояла, боясь пошевелиться, и лишь кричала на всю округу – мне казалось, что пчела жужжит внутри моей головы! На крик прибежал деда, хотел спасти нас обеих, но не успел. У пчелы сдали нервы, и она от всей души ужалила меня за ухом. Было не очень больно, но я все равно продолжала голосить.