– Сложил только верхнюю одежду, она у нас с вами в одном шкафу, – я почувствовал, что старик улыбается. – Я помню наши правила.
– Благодарю, Кайто, – это я сказал уже с благодарностью. Сколько в прошлом осталось споров на эту тему! – Ну, я пойду. Скоро буду.
Положив телефон в карман, я вдохнул запах родного города. Небольшой, но очень уютный, он даже по прошествии стольких лет отсутствия оставался мне домом. Я чувствовал это в каждом метре улиц, где я бегал мальчишкой, в шелесте деревьев, голосах прохожих. И в горьких воспоминаниях, которые уже навсегда останутся в памяти.
Пройдя еще пару улиц, я остановился перед лавкой букиниста. То, к чему я стремился, внутри. Я искал это уже очень давно.
Колокольчик оповестил хозяина о моем прибытии мелодичным перезвоном. Мне сразу представилась сакура, сегодня я о ней думаю весь день. Моя жизнь теперь неразрывно связано с Японией, надо поспрашивать Кайто о ее культуре поподробнее, раз уж так сошлось, что источник нашей силы далеко от моего дома, но близок к его.
Немолодой мужчина с залысинами снял очки и оторвался от книги, которую он внимательно изучал. Не читал, а именно изучал: том лежал перед ним обложкой кверху, а мужчина рассматривал золотое тиснение через лупу. Антиквариат, судя по всему.
– Что вам угодно? – голос хозяина оказался на удивление звучным, глубоким и низким.
– Меня интересуют книги, – я почувствовал, как голос дрогнул и мысленно взял себя в руки. – А конкретно Чехов. Старые коллекционные издания. У вас есть такие?
– Давайте посмотрим, – мужчина поднялся и подошел к шкафу, где на полках теснились десятки книг, пестрящих разнообразными обложками. Он уверенным движением протянул руку и поочередно достал четыре книги. На меня пахнуло холодом. Цель близко.
Я подошёл к букинисту, разложившему книги на столе. Взгляд сразу упал на маленький карманный томик рассказов. Коричневую обложку украшали золотые линии, образовывающие на лицевой части красивую рамку. Позолота слегка стерлась, но все еще блестела. Я взял томик в руки и раскрыл его на последней странице. Кровь бросилась к лицу. Руки дрогнули.
«Марина! Пусть моя любовь к тебе будет вечно такой же, как твоя любовь к Чехову. Саша.»
Папа подарил этот томик маме незадолго до трагедии, оставившей меня сиротой. Страница с угла стала покрываться инеем. Я захлопнул книгу и встретился взглядом с букинистом.