Меня будит зловоние.
Я приоткрываю глаза, не понимая, где нахожусь. Рядом на коленях стоят два матроса. До меня им дела нет, у них важное занятие – спор, кому достанется рюкзак. Память у меня, может, и отшибло, но догадываюсь, что рюкзак мой, потому что он был при мне, когда я повалилась на эту зеленую скамеечку. Бейсболка, красующаяся теперь на бугристой башке одного из спорщиков, тоже моя. Другой тянет из рюкзака зажигалку. От злости у меня вспыхивают щеки. По какому праву они роются в моих вещах? Мне бы сейчас очень пригодились какие-то зацепки, глядишь, и память бы вернулась. Матрос, налюбовавшись зажигалкой, щелкает колесиком. Появляется огонек. Оба мародера издают почти нежное «ах!», как будто у них в руках расцвел прекрасный цветок.
Теперь я вижу, что они не люди. На их лицах нет живого места, сплошь ямы и шишки. Пухлые хомячьи щеки, здоровенные крючковатые носы, костистые подбородки. Лысые черепа скошены назад, на макушке костяной гребень. Кожа странного цвета: черная, с зелеными бликами. Какой-то болезненный окрас! К тому же от обоих нестерпимо разит серой – не слишком приятные типы. Язык, на котором они бодро переговариваются, мне совершенно неведом.
Когда один из матросов вытягивает из рюкзака что-то (вроде бы носок), я, не стерпев, кидаюсь на него, чтобы отобрать.
– Отдай!
Но не тут-то было. Тот, что завладел зажигалкой, скалит острые зубы, второй, нахлобучивший мою бейсболку, зыркает на меня красным глазом.
– Нукарит наитук пиарак! – угрожающе произносит он на своем гортанном языке. – Ивит милиак унванганернут.
– Это мое! – не отступаю я. – Отдайте мои вещи!
Я тянусь за бейсболкой, но матроса не застать врасплох. Он увертывается и контратакует – толкает меня в спину. Изумленная его силой, я падаю ничком на свой рюкзак. Меня мутит от острой боли. Несколько секунд я валяюсь, не соображая, что произошло. Потом сажусь, перед глазами все плывет, по щекам катятся слезы. Но рюкзак изо всех сил прижимаю к себе – пусть видят, что я не забыла о причине нашей потасовки.
На тыльную строну моей кисти падает красная капля. Кровь. Моя кровь.
Шмыгаю носом, утираясь ладонью, не сводя взгляд с обидчика. Он дорого заплатит за это!
– Кимирарсук налангуилап! – лает матрос в бейсболке, тыча в меня пальцем. – Раожиут кина ангажур багак.