«Да, после такой пули её уже не починить в этих условиях», – подумал я. Нары были застелены белой парусиной, а в изголовье нар стояли подушки, как у хорошей хозяйки, углом вниз, а в ногах нар лежали аккуратно свёрнутые матрасы и одеяла. Я насчитал восемь подушек, выходит, что в этом доме жили восемь человек. А в правом углу комнаты стояло три армейских ящика с железными защёлками на верхних крышках, на которых были изображены красные кресты. Я ожидал увидеть аптечку, но не такую огромную. Открыв первый от меня ящик, я был удивлён, потому что это была не аптечка, а целая аптека. В ней было всё: от шприцев до хирургических инструментов. А самое главное, был пятипроцентный новокаин, который пригодится для обезболивания моей раны, когда я буду снимать с неё швы. Два остальных ящика я решил открыть в следующий раз. Но что меня больше всего удивило, так это то, что под окнами в спальне и в кухне стояло по две масляных батареи, соединённые между собой в одну. И с импортным тэном (нагревателем) у каждой пары, которые были по 800 Ватт каждая. А тэны были с терморегулятором. Я так устал за дорогу, что решил отложить всё до завтра, а сейчас сварить поесть и ложиться спать. На следующий день я обошёл все постройки: чего в них только не было. В складе было всё: от иголок и гвоздей до меховых курток и унтов. Все эти вещи, видимо, накапливались здесь годами. На столике лежала общая тетрадь, в которой находилась опись имущества склада, видимо, для того чтобы не копаться напрасно в ящиках в поисках нужной вещи. Вдоль правой стены склада стояли ящики, в которых находились две новых мотопилы «Дружба-4», а в соседнем с ними ящике находился новый пускач – пусковой двигатель ПД-10 с воздушным охлаждением. Я понял, что последние три года по какой-то причине на базе не было людей. А узнал я об этом по календарю, который висел в спальне, последний листок в нём был вырван 5 сентября 1975 года. Осмотрев склад, я направился к лабазу. Приставив лестницу к двери лабаза, я поднялся наверх. Лабаз был большой – 6×3,5 метра, а в высоту – в мой рост. Весь лабаз был заставлен коробками, ящиками и мешками с сахаром, мукой и крупой. На стене около входа на шнурке висела общая тетрадь, которая делилась на три части: приход, расход и остаток. Больше всего меня заинтересовал остаток продуктов, и я принялся его изучать. На остатке числилось 50 ящиков тушёнки (разной), по 45 банок в каждой коробке. Тушёнка была в основном «Семипалатинская», меня это даже обрадовало, ведь Семиполатинск – это моя родина, а также на остатке числилось 30 ящиков сгущённого молока по 45 банок в каждой коробке, 50 ящиков рыбной консервы (разной) по 40 банок.