– С фонаря, что ли? – Я деланно усмехнулся, как бы демонстрируя безразличие. Пульс, однако, если измерить, зашкаливал.
– Много знать вредно, да с той самой фонарной машины.
Что за фонарная машина, я чётко представил, неужто моё фантастическое предположение подтверждалось?
– Ой, осторожнее, – мне пришлось поддержать поскользнувшуюся женщину, – снега нападало, скользко, и лужа вот.
– Сейчас бы дойти, а завтра уберут, – уверенно сказала она, – тут начальство ездит, не позволят.
Ну, раз уж начальство. Я довёл её до подъезда, без приключений. И тут понимаю, что джинсы мои мокрые чуть ли не до колен. Так, а что бы я сделал? На месте тех? Ремонт светового оборудования не должен вызвать подозрений. Я сам неоднократно видел, как подъезжала специальная машина, поднималась кабина на уровень фонаря. Электрик проводил необходимые манипуляции, заменяя лампу, или чинил контактные провода. Приезд такой машины воспринимался как нечто вполне естественное, и вряд ли откладывался в сознании обывателей. Выдвижная стрела имеет на своём конце кабинку, маленькую огороженную площадку, на которой устраивается электрик-ремонтник. И приспособления, принесенные им, тоже не вызывают никаких подозрений, вот в чём дело. Что бы сделал я? Ну, естественно, уложил винтовку в чехол, спокойно поднялся вверх, пристроился к столбу – дело происходит днём, поэтому фонарь естественным образом не горит. Спокойно собираю винтовку, выбираю точку прицеливания. Остается ждать сигнала и не пропустить выбранный объект. Что я и делаю – даже могу спуститься на нужную высоту. И жду. Да, вот так. Оставшееся время можно проводить манипуляции с фонарём, но не отвлекаясь, и ждать сигнала – объект подъезжает. А дальше – дело техники. После происшествия – неизбежная паника на какое-то время, на ремонтную машину никто не обращает внимания. Пять минут – и на месте происшествия никого нет, разве кто успел снять на мобильный телефон. Версия вполне реальная, но, если и так, то…
Я шагаю по Таврической, не замечая луж и снежной слякоти под ногами. Джинсы прилипают к ногам, сейчас заберусь в машину, включу обогрев. Переодеться бы. Надо отвезти сюда и одежду.
На Суворовском ноги сами заносят меня в магазин. Тот самый. Поднимаюсь, несколько ступенек.
– Молодой человек, мы закрываемся, – машинальный взгляд на часы, уже без семи восемь. Конечно, для ровесницы я вполне молодой.