Ей вдруг показалось, что вокруг происходит что-то странное. На черной поверхности океана с каждым новым всплеском волны стали появляться какие-то нечеткие картины – то ли видения, то ли миражи, будто кто-то беспорядочно перелистывал страницы знакомой книги – вперед, назад, еще назад, безнадежно путая события, время, место, обстоятельства.
Вероятно, это был еще не сон, а какое-то преддверие сна. Еще можно было разлепить веки и понять, что все это только всплески памяти. Но моментами картины виделись ей настолько реально, что прогонять дрему не хотелось, а только «досмотреть» – может быть, именно на этот раз все закончится хорошо, и можно будет снять какой-то камень с души и заснуть крепким сном?
Усилием воли Маша снова открыла глаза. Так жалко спать в такую необыкновенную, сказочно красивую ночь. Сколько еще будет у нее таких ночей? Три? Четыре? И эти кружева на воде… Они так похожи на старинный кружевной бабушкин воротник «кокилье», изумительной ручной работы.
Кружева были необыкновенной красоты, и все думали, что они французские, а на самом деле – бабушкины. Знатной мастерицей она была. Какое смешное, даже «говорящее» название воротника – «кокилье»! Будто петух прокукарекал. Спроси ее за минуту до этого, ни за что не вспомнила бы. А тут выскочило, как черт из табакерки. Да и название такое вряд ли кто сейчас помнит.
А как бабушка умела носить вещи… Любое штапельное платьишко с белым воротничком – пенная кипень кружев волнами ниспадает на грудь, у самой шеи большая камея – и уже не бабушка, а «дама с собачкой» на прогулке. Не бабушка-белошвейка, а Женщина, «герцогиня!» Мама, ее невестка, всегда шептала Маше: «Смотри, учись, как должна ходить настоящая женщина – спинка ровная, головка – прямо, подбородок не к шейке прилип, а чуть-чуть вперед…»
Подруги и соседки тоже называли бабушку «герцогиней» – из уважения или зависти? Какая же она герцогиня? Просто красивая, умная, уважающая себя женщина. Она и в глубокой старости оставалась такой. Не сгорбленной, а «прямоходящей». Как-нибудь потом, не сейчас, Маша попробует вспомнить всю ее жизнь. Ох, нелегкая, очень непростая была жизнь, потерь несказанно больше, чем обретений. Но это отдельная история.
И вдруг – будто кто-то нарочно плеснул ей в лицо пригоршней прохладных брызг. Вспомнила, вспомнила! И этот кружевной воротник, и то черное платье, и тот странный, нелепый вечер с несостоявшимся праздником… В каком же году это было? Кажется, через полгода или год после ее развода с Андреем. Неужели уже почти полсотни лет прошло? Как же быстро летит время! Кстати, тот кружевной воротник бабушка подарила ей, когда мама сшила Маше, как ей захотелось, «маленькое черное платье на выход». Все началось с того показа мод в Текстильном институте, где училась ее подруга.