Жизнь в зелёном мундире. Книга шестая. СРВ - страница 30

Зарина меня наказал. Узнав в чём дело, Болтов сказал, что начальнику политотдела не положено подавать команду. Я предложил, чтобы он сам об этом Зарину сказал, и спросил, что сказать, если Зарин спросит, как меня наказали. Болтов тяжело вздохнул и сказал:

– «Скажи, что наказал, а за что – сам придумай. В карточку я ничего записывать не буду». После этого у меня твёрдо укрепилась мнение о представителях партии в войсках.

Этот вопрос возникал постоянно, воздействовать на Зарина никто не мог.

Как-то в курилке мы спросили у начальника штаба, всеми уважаемого генерала Г. А. Кабанова, как можно отучить Зарина от такого чванства, на что он ответил:

– «Мужики, ну ведь я у вас не требую команду подавать мне. А что я могу с ним сделать? Лучше не связывайтесь с…».

Интересный случай был, когда со мной на полигон Сары-Шаган полетел начальник штаба корпуса генерал (авиации) Геннадий Александрович Кабанов. Очень порядочный и очень эрудированный человек.

Начальник штаба корпуса генерал (авиации) Геннадий Александрович Кабанов

Мы (как начальство) разместились в гостинице полигона, а не в боевых порядках полка.

Возвращаясь после рабочего дня в меру «плотно» ужинали. А после ужина генерал Кабанов садился и конспектировал работы основоположников марксизма-ленинизма!

Я удивился:

– «Ну, понятно, мы – офицеры – некуда деться, он же генерал, а занимается ерундой. Кто ему что скажет если он не будет переписывать работы Ленина!»

Геннадий Александрович со свойственной ему выдержкой и спокойствием мне ответил:

– «Анатолий Игоревич! Из-за этой как вы выразились „ерунды“ могут у меня быть совсем не ерундовые неприятности. Перед политической инквизицией все равны кроме инквизиторов!».

На следующий день я попросил командира Переславль-Залесского полка (мы находились на полигоне с этим полком) подполковника Володю Шапаря выделить мне одного солдата с более – менее хорошим почерком. Желательно со средним образованием. Вечером привёл его к нам в номер и попросил Кабанова показать, что ему надо переписать из работ основоположников марксизма-ленинизма.

Когда солдат вооружённый томиками классиков и рабочими тетрадями ушёл конспектировать, Геннадий Александрович выразил море восторга:

– «Как я сам не догадался так сделать! Сколько уже потерял времени!».

Я ему рассказал, что в конспектах марксизма-ленинизма, которые написал ещё в училище до сих пор меняю только название работ, которые надо конспектировать, не меняя текст. Всё равно никто не сверяет содержание.