– Есть добрый брод, княже. К вечеру доберемся.
Сотник посинел от утреннего холодка, его заметно трясло. Небось весь Оскол излазил. Игорь поморщился – распустил брательник любимчика. Вояка лихой, слов нет, но не по чину дерзок. Кинул Демьяну:
– Чару!
Трибор одним махом осушил чару крепчайшего меда – разгладилось лицо, повлажнели глаза.
Игорь, вздохнув, сказал:
– Ступай, поднимай сотню.
Трибор от избытка молодости, силы, подогретый медом, закинулся, заорал лешачьим голосом:
– Поднимайся, волчья сыть, мыши причинные места поотгрызают!
Вылезший из шатра воевода Ольстин Олексич, тронув вислый ус, проворчал:
– Вишь ты, разорался, шпынь ненадобный.
Через час, тихо снявшись, дружины вышли в путь. Позвякивали сбруи, мягко стучали копыта. Впереди был Оскол.
А мои ти куряне сведоми кмети:
под трубами повити,
под шеломы взлелеяни,
конец копия вскормлени,
пути имь ведоми,
яругы имь знаеми,
луци у них напряжени,
тули отворени,
сабли изострени…
Дружины переправлялись по песчаному перекату. Брод, вначале мелкий, размесили, уже кое-где подплывали кони.
Шум, гам, матерная ругань. Дружинники цеплялись за натянутые с берега на берег вервия, погружались с головой, отплевывались, тащили в поводу коней. Надсаживались десятники, лупили нагайками неловких.
Вои на плечах тащили снаряжение, мелькали голыми задницами, выбираясь на низкий илистый берег. В стороне, на тщательно оберегаемой мелкоте, здоровенные мускулистые куряне бережно передавали по цепочке тяжелые конские тороки, плотно упакованные в тюки шатры, воеводские и княжеские укладки и прочую обозную дребедень.
Князь Игорь, уже на том берегу, перекосив жесткое высокомерное лицо, нервно ходил взад-вперед, постегивая ивовым прутиком по голенищам сапог.
Всеволод, небрежно кинув на траву корзно, безмятежно развалился на нем. Сын Владимир и племянник Святослав Рыльский угрюмо переговаривались, усевшись на корневище старой ракиты.
Князь был зол и испуган, мучительные сомнения легли на душу тяжелым камнем.
Все вначале складывалось удачно. Сколь можно в младших княжишках ходить? Хорошо там в Киеве двоюродному братцу Святославу править. Там большие дела, власть, влияние. Хочу – половцев сокрушу, хочу – княжишков за горло возьму. С такими силами что хошь можно сотворить. Удачлив. Песни о нем слагают, на гуслях тренькают. А тут хоть лопни – земли грошовые, подумаешь – Новгород-Северский.