На берегу реки, которой нет. Стихи последних лет - страница 5

Шрифт
Интервал

3

Уходит в уголь древесная стать,
пьеса – в новый сезон.
– Чехов, а как бы билетик достать?
– Плати! – отвечает он.

ПОртрет дерева

Я вижу, ты уже бревно
на складе лесопилки,
но узнаю я всё равно
натёки и прожилки.
А скоро обдерут кору,
бруски поделят кольца
и линии годов порвут —
без времени покойся.
Забудет ветер, хоть с тобой
боролся каждым утром,
затянет плёнкой голубой
твой абрис изумрудный.
Пусть семена покров проткнут
меж старыми корнями —
они начнут отсчёт секунд,
не разделённых с нами.
За то, что ты в себя собрал
погоды, да и взгляды,
в твоих корнях ищу, собрат,
последнюю прохладу.

«Захватил перелётный десантник…»

Захватил перелётный десантник
главный в жизни своей пятачок
и зовёт: от меня не отстаньте!..
Вот и весь его песни крючок.
Единичен и общедоступен
поэтический свист соловья,
не уводят коленца от сути,
пусть и скудная правда – своя.
А подруге немного и надо,
разменяет себя на гнездо —
и она выбирает руладу,
зов на помощь, избыточный стон.
Ей одной рассыпает пред всеми
сладких зёрен жемчужную трель…
Нам останется голос весенний,
нотный строй перелётных земель.

«Тонкие песни, высокие песни…»

Игорю Забелину

Тонкие песни, высокие песни…
Не различаю трель соловья.
Слабость – не радость, но в каждой болезни
есть посвободнее зона своя.
Сузился круг, но и в этом не скучно,
радует всякий птичий пустяк.
Слушаю дятла, сову и кукушку,
а остальные напрасно свистят.
Клювы раскрыты и задраны гордо…
Я узнаю повадки крыла,
но почему напрягается горло
в ритме таком – на какие дела?
Дятел ударил – полезное дело,
ухает мрачным пророком сова,
снова кукушка весной прилетела
и зачитала на время права.
Птицы доступного диапазона —
внятны причины и голоса…
Эхо в ушах от бывшего звона.
Взлётная полоса.

«Там бродят тени в темноте…»

Следующая страница