Нога у Лорки затекла совершенно. Он машинально переступил, и, не почувствовав онемевшей ногой опасности, с ужасным грохотом обрушился вниз, в сени.
– Лоренц! – Ваксель вскочил на ноги.
Чириков расхохотался, увидев, как Лорка занимается пунцовым румянцем весь, – от лба до подбородка и даже шеи. Командор Беринг, пряча улыбку, знаком приказал разгневанному отцу сесть.
– Вот тебе и секретное совещание… Что же мне с вами, молодой человек, теперь делать?
Лорка молчал, не поднимая глаз. А потом решился:
– Разрешите служить, командор! – А потом добавил просительно: – Иван Иванович!
Беринг прищурил глаза:
– До того, юноша, вам надобно б еще годков прибавить…
– Мне двенадцатый год! Тятенька сказывал…
Ваксель в сердцах грохнул кулаком по столу, и Лорка испуганно замолк.
– …и гардемаринскому чину обучиться… – продолжил Беринг
– Я готов! – отчаянно выкрикнул Лорка.
– …а наперво научиться дисциплине.
Отец побагровел: худшего оскорбления командор и придумать не мог.
– Разрешите мне вывести и наказать его примерно, – раздувая ноздри, тихо сказал он.
– Не разрешаю, – покачал головой Беринг, близоруко щурясь. – Ну-ка, молодой человек, подите сюда.
Лорка, боязливо косясь на отца, подошел. Беринг ткнул в карту.
– Посмотрим, что вы из рассказа капитана Шпанберга уразумели… Это что?
Лорка вгляделся:
– Это, должно быть, остров Матсумаи. Вот, капитан Шпанберг говорил, что видел его под 38 градусами северной широты… А это – вот! – остров Фигурный, где он видел тех волосатых людей. Тут бухта Поциенции. Ушел он оттуда с трудом превеликим, стало быть, для рейда наших прочих судов стоило бы поискать другую…
– Довольно, – прервал его Беринг сурово, но где-то в глубине его голубых глаз плясали яркие искорки. – Я вижу, юноша, к морскому делу вы весьма способны.
Не успел Лорка расцвести от неожиданной похвалы, как командор возвысил голос:
– Но к дисциплине вы, юноша, не прилежны! Назначаю вам штраф уборочными работами в штабе на две недели. Чтобы пол блестел! А там поглядим…
29 июня 1740 года, Охотск
Утро выдалось сырым и туманным. С моря дул резкий ветер и, несмотря на то что Охота давно вскрылась, неподалеку от устья еще носились льды.
Лорка стоял в самом конце шеренги моряков и, как все, с замирающим сердцем смотрел, как, трепеща на ветру, над грот-мачтой медленно разворачивается сине-белый Андреевский флаг.