– Лютти! – воскликнула Ясмин и распахнула руки для объятий и для спасения Зейны.
– Habibti, Yasmin! How are you? – переключилась она на Ясмин и, две пары женской груди полного третьего сплющило между обнимающимися женщинами.
Лютти уже давно работала в сфере танцевальных услуг, давно жила в Эмиратах, давно и довольно долго пыталась построить свое женское счастье – заполучить гражданство ОАЭ, путем неразрывных брачных обязательств ну хоть с каким-нибудь завалящим гражданином Эмиратов.
Она уже побывала замужем в юности, здесь была нелегалкой, любовницей, второй или даже третьей женой, но все еще верила, что ее пышные формы и длинные волосы таки вымостят ей дорогу в рай под названием «замужем за локалом». Мнимое признание местного населения, статус жены, возможность сидеть дома, рожать маленьких граждан ОАЭ, никогда не работать и получить гражданство, дающее, как она думает, умопомрачительные права и возможности – вот предел женского арабского счастья.
На сегодняшний момент Лютти имела высокие отношения содержательного типа, то есть была содержанкой. Мужчина почтенного возраста, как она нам поведала, добросовестно оплачивал ей квартиру, добровольно купил ей машину, и доброкачественными ювелирными изделиями ее одаривал.
«Добрый какой мужчина…», – вздохнув о чем-то своем, подытожила Ясмин.
По счастливой случайности, он оказался близким родственником жениха, и поэтому Лютти могла позволить себе поработать именно сегодня, зная, что никто не будет звонить и пытаться выяснить, где она, с кем она, почему не дома, "где фотография тебя на диване в твоей квартире". Сегодня вечером пожилой ловелас играл роль порядочного мужа и уважаемого родственника со стороны жениха, и поэтому не станет компрометировать себя подобного рода звонками.
Рассказ Лютти о счастливой, наполненной эротическими страстями, жизни прервали разукрашенные как матрешки марокканки, ввалившиеся к нам в комнату, разумеется, оставив при этом входную дверь открытой.
– Ну как всегда! – возмутилась Паля, сидевшая напротив входа и, успевшая прикрыть нагие прелести попавшимися под левую руку перьями, а под правую – кроссовками, – Ladies, вашу мать, THE DOOR, PLEASEZZZZ!
Но ladies даже не обратили на нее внимания, а только кричали на Лютейну, размахивая руками. Судя по размаху происходящего, все мы поняли, что к ним в комнату пришла сестра невесты и четкой командой «ялла, ялла», объявила им о незамедлительном начале представления. Подхватив цепную реакцию, Лютти забегала по комнате: «Yalla, yalla…» Электрический разряд, активированный волшебным словом, пробил по цепочке всех присутствующих. Паля бросила кроссовки и перья, влетела в национальный костюм; я бросила расчёсывать паричок и целиком проглотила конфету; Ясмин бросила пустую бутылку воды в урну и встала по первой позиции; Зейна бросила взгляд на всех нас и как-то тихо спросила: «А ГДЕ МИЛЕНА?». Схватив телефон, она выбежала из комнаты вслед за марокканками, закрыла за собой дверь, через секунду снова открыла, просунув голову внутрь.