– Эй, ты, ну-ка подойди сюда! Ком, ком!
Ральф знал, что парень не понимает его, но жесты должны были все объяснить. Парень медленно подошел, руки в карманах брюк цвета хаки. Рубашка навыпуск.
– Как зовут тебя? Где фатер, отец где?
«А впрочем, зачем мне знать, как его зовут?» – подумал Ральф.
Но парень ответил, по-русски:
– Коля зовут меня, а фатера ваши убили под Ржевом, гады…
– Колья – это твое имя? Карашо. Das ist gut, – сказал Ральф, после чего попытался объяснить, снова жестами, что он голоден и пора бы уже накормить постояльцев. Коля явно не понимал или не хотел понимать желаний Ральфа. Он тупо глядел на ефрейтора, бросал взгляд на винтовку. Из сарая вышла женщина в коричневой кофте и длиннющей юбке. Видимо, мать этого самого Коли. Остановилась на секунду, потом несмело подошла к ним.
«И вовсе никакая она не бабушка, как Зигфрид считает, – подумал Мюллер. – Но с этой манерой одеваться, с этими вечными платками, не разберешь».
– Мам, немец есть просит, че делать? – спросил женщину Коля.
– А шут его знает. Вон, гуся ему своего отдай.
– Гуся, мам, не отдам. Жалко.
– Отберут. Ты не дуже-то губы раскатывай.
– Не отдам гусей и все. Тоже мне хозяева! Нашим «лесничим» не отдал, и этим не дам.
– Не кричи ты, ради бога, дурной… Все одно – кто-нибудь заберет. Не поймешь, кого теперь бояться. Наши вон убегли, а этих понаехало до шутовой матери.
Ральф чувствовал, что русские обсуждают его просьбу, но ничего не понимал. Пожалуй, кроме одного: мальчишка вел себя слишком задиристо. Такого не приручить. Женщина то и дело поправляла цветастый платок, качала головой, смиренно скрещивала руки на груди. Ему все это надоело.
– Курицу, гуся, что хочешь, фройляйн, приготовь, и быстро, – Ральф повысил голос и добавил на смеси русского и немецкого: – Кушевать еду. Битте. Яйки, кура, сало. Комунистен капут. Матка, шнеллер!
Тут со стороны прудика донесся отчаянный гусиный гогот. Процесс установления контакта с местным населением был прерван сколь позорной, столь и комичной картиной: два солдата, побросав оружие, преследовали гуся, который с упорством и ловкостью, достойными спортсмена-олимпийца, уходил от погони. Ральф, было, собрался позвать Зигфрида, чтобы тот немного развлекся, но тут, неожиданно для всех, Коля метнулся к пруду, загнал всех гусей в воду, сам прыгнул вслед за ними и, что-то выкрикивая в адрес солдат, каким-то чудом собрал вокруг себя всех птиц, которые теперь и не думали вылезать на берег.