Появлялся он в последнее время не часто, на рынке что-то дела не заладились. А как приходил, то изводил Любочку ревностью. Оба последних раза так отмудохал, что она несколько дней на улицу не показывалась, синяков стеснялась.
Матери Любочка написать боялась, несмотря на всю свою готовность вернуться под родительское крыло. Но в последнем письме та сообщила, что на фабрике сокращение, зарплаты не платят, и бедствует народ сильно.
Любочка ещё похорохорилась до вечера, а в сумерках на неё напала страшная тоска. Сердце так защемило от боли и безысходности, что она заревела белугой:
“Господи, до чего ж я докатилась!? Чего же я, дура, себе про жизнь нарисовала? Где эти принцы с принцессами? Одно враньё в книжках!”
Любочка со злостью глянула на полку, где пылились её любимые романы про любовь.
“Нету никакой любви на самом деле! Одна ёбля на уме, а в голове – как бы урвать да побольше. Почему я не родилась в генеральской семье? Сейчас бы ездила на папашиной машине, да ходила бы по дорогим ресторанам”.
Таких краль Любочка навидалась. Но что-то подсказывало – не всё и у них ладно, ежели на её глазах генеральские девочки вели себя, как последние шлюхи, и, в отличие от неё, ложились под мужиков не от нужды, а по похоти.
“Что ж, получается, мир весь – это такая помойка!!!”
Промелькнули в голове у Любочки картины детства, из которого ничего хорошего не запечатлелось: одни мытарства в девичестве, комнатка-отгородка в Иванове, где она столько раз ревела от несбыточности желанного. И взорвалось всё её нутро от отчаяния, что даже слёзы течь перестали.
“Пойду и утоплюсь сейчас!”
Но Любочке вспомнились мутные воды реки, из которых однажды прямо при ней вытащили уже разбухшего, позеленевшего утопленника. От отвращения она покрылась мурашками.
“Нет, лучше отравлюсь! Сейчас же! Выпью уксусу, чтобы выжечь эту неотвязную боль”.
Любочка встала и направилась на кухню с одной мыслью: только бы хозяйки не оказалось на пути. Но тихой и молчаливой хозяйки ей не встретилось, и она спокойно добралась до дешёвого серванта, где среди кухонной утвари хранились специи.
Самоубийца с беспомощной тоской посмотрела на мешочки с крупами. Ни готовить-то она не умеет, ни вообще хозяйством заниматься. Так растыкой по короткой жизни и прокуролесила.
Люба поднесла к глазам прозрачный бутылёк с уксусной эссенцией.