– Я так и думал, мой повелитель! Я так и знал! До чего же я в вас верил! Не зря же я без долгих… безо всяких раздумий согласился поступить к вам на службу на должность гида! Математик математика видит издалека! А уж геометр-то геометра и подавно – за версту! Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку! Потому я и пошёл к вам в наймиты!
«Попробовал бы ты не пойти!» – в ответ подумал Филипп, злобно-по-доброму оскалив в улыбке зубы. Но вслух – вниманием не удостоил.
*****
Императорская ложа гнездилась в нижнем ряду на вместительной мраморной террасе, ограждённой от арены основательной стеной-парапетом. Это чтобы разъярённые дикие звери не допрыгнули, а взбунтовавшиеся рабы-гладиаторы не исполнили умственно задуманный заговор или иное злодеяние – от всех прочих была ограда попроще: эти «прочие», по представлению великих, но наивных архитекторов Колизея, сами до «такого» не додумались бы.
На предназначенном для императора куске жизненного пространства могло бы вальяжно рассесться всё царское семейство, но жена Марция Отацилия, всплакнув и помолившись Иисусу, ехать на кровавое зрелище категорически и наотрез отказалась; сын Филипп в это время предпочитал ещё сладко спать, сопя носом, причмокивая губами и даже иногда то ли похрапывая, то ли похрюкивая; лапочка-дочка Юлия Севера до Рима пока не добралась; родной брат императора Гай Юлий Приск стационарно пребывал далеко на Востоке, блюдя там общие интересы их царского арабского рода да и всей великой Римской державы, а шурин Северин устанавливал новый порядок на Балканах.
Да что там скромничать! В ложу императора, если бы он того пожелал, можно было бы слоями и поодиночке понасадить или понапихать ещё кучу придворных и доверенных лиц. Например, его земляка-вчерашнего конюха, по хотению и устному велению в один миг возвысившегося до сенатора. Да и всех тех, кто вчера в темах Каракаллы объявил себя арабами, а потому в один миг милостью Божией ставших римской элитой.
Тут Филипп вспомнил, что с утра так и не подписал Эдикт о назначении конюха державным генералом, но мысленно отмахнулся: «Ладно! Ещё не раз успею… забыть… и опять вспомнить, а затем крестик-нолик на мужике поставить!»
Не успел отмахнуться от одного, в голову уже лезло другое: не было издано Указов о возведении в сенаторское достоинство ещё, как минимум, четырёх арабов: Дионисия (бывшего раба Потента), эксперта Эксперта, бывшего банного служки-массажиста Андроника и директора терм Каракаллы. Все пока были подвешены на честное августейшее слово.