– Вот ты где! Рехнулся?
Звуки, наконец, преодолели преграду. Откуда-то появились люди. Денис оглянулся – рядом стоял разъяренный отец.
– Пап, я…
– Потом! Скорее! – И схватив сына за руку, он помчался к пешеходному мосту. Денис хотел было сказать, что есть дорога короче, но на пути уже стоял состав. Когда он успел подойти? Как его можно было не услышать? Раздумывать времени не было – отец прыгал через две ступеньки. В вагон они вскочили последними, когда проводница уже поднималась в тамбур.
– Что за выходки? – отец тяжело дышал, пил воду большими глотками прямо из бутылки и при этом пытался говорить. – У тебя мозги где? Хорошо, я тебя увидел. А если бы нет?
При мысли, что едва не остался на перроне в одиночестве, поплохело. Отстать от поезда – наверное, это был второй самый большой кошмар в жизни Дениса. Первый… О первом он предпочитал не вспоминать. Громкую брань отца воспринял как должное. А тот, прокричавшись, вдруг успокоился и спросил уже нормальным голосом:
– Отдал монисто?
Денис кивнул.
– Спасибо хоть сказали?
– Н-н-нет.
– Ну надо же… Тогда о чем вы так задушевно ворковали?
Денис вспомнил потемневший взгляд цыганки. Снова стало страшно. Стараясь прогнать испуг, он заговорил чуть громче, чем следовало:
– Покреститься велела.
– Ничего себе! – смех отца подействовал отрезвляюще, и вскоре Денис уже сам удивлялся своему страху.
– Смотри, чего дала, – монетка успела нагреться от тепла рук и не чувствовалась на ладони. – Носить велела.
Папа покрутил потемневший кружок между пальцами и поднес к свету:
– Совсем истерлась. Но видно, что старая. Особой ценности не имеет, но вполне себе сувенир. Тем более что у неё уже и история своя есть.
Денису снова стало неловко за то, что чуть не отстал от поезда.
За окном сначала посерело, потом потемнело. Яркие лампочки под потолком погасли, уступив место ночному освещению. А вместе с темнотой пришел сон. Спокойный и такой крепкий, что утром папа едва добудился:
– Вставай, пожарник! Все самое интересное проспишь. Собирайся, позавтракаем на месте.
Вещи были уже сложены, для всего остального хватило десяти минут. А еще через десять поезд медленно затормозил возле бетонного перрона. Денис молча смотрел, как приближается приземистое здание вокзала. На крыше, как миниатюрная Адмиралтейская игла, сиял шпиль.