– Что за чертовщина происходит, – промычала девушка, когда её отпустил очередной приступ. Боль несколько утихла, шум спал. И стали отчётливо слышны какие-то голоса.
Алиса даже стала различать их по оттенку звучания. А белибердень, которую они говорили, начала складываться во вполне различимые фразы.
– А как же… Вот был я, когда помоложе, все девки на мне вешались…
– Да кто на тебе только не вешался, – раздался ещё один скрипучий голос. – Но чтоб вот так, котелком, да в ствол… Впервые вижу такое извращенное смертоубийство.
Алиса с трудом разлепила веки, оглядываясь по сторонам. Никого. Только деревья шевелили своею листвой при полном отсутствии ветра.
– Девушка, как вас там… Вы нормальная, или не нормальная?
Хороший вопрос, подумала Алиса, силясь понять, кто его задал. Никого рядом не было. Только перед её глазами отчаянно махало своими веточками небольшое деревце. То самое, в которое она заехала лбом.
– Ах, простите, – деревце вдруг всплеснуло листвой. – Я хотела спросить: с вами всё нормально? Вечно я путаю человеческие слова.
– Молодая, потому что, ещё… – проскрипел первый голос. – Вот, будет тебе как мне… В молодости… Хотя бы лет триста. Начнёшь муравьев под корой по звучанию лапок различать…
Я сплю, обречённо подумала Алиса. Сплю. И этот бред мне просто снится. Возможно, удар был слишком сильным. Или у неё и взаправду, кукундер съехал… Уже деревья разговаривают.
– Вечно эти двуногие куда-то торопятся, – меж тем продолжал скрипучий голос. – Куда-то опаздывают. Время найти не могут…
Алиса лежала на траве, под этими чудными или чудными (ударение уже сами поставьте) деревьями, и думала о том, что этот мир мог придумать только сумасшедший. Как же он сильно отличался от привычного мира. Такого родного. Такого далёкого, словно его и не существовало вовсе. А может быть, наоборот, этого мира, в котором она сейчас находится, не существует? Алиса задумалась. Возможно, авария была с гораздо-более серьёзными последствиями? И она сейчас либо лежит в коме, на больничной койке. И ей всё это видится. Либо, в палате с мягкими стенами. С тем же результатом.
Деревья же, Алискины страданья, не колыхали совершенно. Они, между тем, продолжали вещать о своей подростковой юности и бурной молодости. Такой чепухи она давно не слышала. Больше всего её порадовал рассказ о местном лешем. Молодом и чарующе красивом. Алиса даже чуть не поперхнулась, вырвавшимся наружу смешком. Смеяться лёжа оказалось не очень удобно. Как же… Красавчик. В её представлении, леший должен быть, как минимум, старой замшелой коряжкой, тысячелетней, просроченной давности. У которого вместо рук и ног торчат кривые палки. А на голове, обязательно, птичье гнездо. Как же без него?