Савка на миг прищурился, пошептал губами, складывая буквы в слова. «КОЛОНIАЛЬНЫЯ ТОВАРЫ» – значилось на вывеске, под которую свернула Евдокия. Здесь торговали заморским табаком, чаем, пряностями, волнами переливающимся на солнце шелком, бумагой, диковинными узорчатыми кувшинами с длинными носиками и Бог знает, чем еще. Народу толпилось вдоволь, но расставаться с деньгами никто не спешил: все больше глазели, приценялись, ожидая, когда спадут заломленные цены.
– Здравствовать желаю! – окликнул собственной персоной Ухватов, степенно коснулся околышка картуза, обозначил Евдокии поклон. – Рыбак рыбака видит издалека! – покосился на Савку, значительно теребя золотую цепочку на брюхе, и огладил седеющую бороду.
Позади переминались с ноги на ногу купеческие сыновья, взятые на ярмарку для приобщения к коммерческому делу; пухлогубые, толстощекие, под стать отцу в поддевках, в скрипучих, с подсыпанным в подошву песком, сапогах, смазанных для блеску салом.
– И ты здравствуй, Карп Силыч! – Евдокия слегка склонила голову в ответ.
– Хоро-ош нынче чаек, – протянул Ухватов. – Да уж больно дорог.
– А почем же просят? – Евдокия помяла в пальцах черные жесткие листья, свернувшиеся трубочкой.
– По два тридцати за фунт.
– Бери, не думай, красавица, – блеснул зубами продавец. – Чаек самый, что ни наесть, сухой, чистый! Из самого Нижнего Новгорода везли, последний у китайцев забрали. Теперь уж не скоро будет…
Евдокия нахмурилась. Задумчиво покусывая сухую былку, она полистала свой блокнот, что-то пораскинула на листе. Обошла кругом чайных торговцев, с каждым перекинувшись парой фраз, после вернулась и обратилась к Ухватову:
– Карп Силыч, не ссудишь ли ты мне в долг?
– Хе-хе-хе! – рассмеялся тот. – Аль на обновку не хватает? Хе-хе! Дам, от чего ж не дать? Соседи, как никак, – Ухватов игриво подмигнул. – Сколько же ты хочешь, Евдокия Егоровна?
– Две тысячи рублей.
– Сколько? – Ухватов закашлялся. – Пошто тебе столько?
– Дашь?
– Сумма не малая, – Ухватов потер лоб. – Чем ответишь?
– Всем. Дом, постройки, лавка, товар в обороте – все твое. Закладную изволь хоть сейчас.
Карп Силыч задумался. Он давно заглядывался на быстро растущее хозяйство купчихи, угадывая в ней будущего конкурента. Хороший дом с новыми постройками, изрядный клин земли, бойкая лавка в купе с маслобойней являли собой весьма и весьма лакомый кусок. С другой стороны, в раз вынуть из оборота такие деньжищи – не штука. Но, представив, как эта спелая, сочная молодуха станет ползать у него в ногах, умоляя об отсрочке платежа, решился: