– Господине, ты вправду научишь меня делать таких дивных зверушек из камня, как на храме? Разве еще будут строить храмы?
– Да, дитятко, только какой я тебе господин? Мы сделаем с тобой зверюшку с цветком на хвосте, смешного и веселого.
Старик не знал, куда идти, но хотел, чтобы мальчик не догадался об этом. Вдруг он что-то заприметил впереди.
– Подожди меня здесь, – мальчик не должен был это видеть. Старик осторожно выглянул из-за кустов. Деревня была почти вся сожжена. Не было заметно убитых, но жителей как будто тоже не было. Успели в чащу убежать или в полон увели? Зато в крайнем, разрушенном, но не до конца сгоревшем доме что-то осталось. Да тут хлеб есть, и репа.
– Господине, господине, беги скорей! – закричал с ужасом мальчик, прячась за кустом орешника.
– Скажи отроку, пусть не кричит, словно Див на дереве, небось вашу репу не отниму. – Высокий муж вышел к крайнему дому брошенной деревни. Коричневое корзно3, порванное по краям, крепилось на плече затейливой и красивой фибулой4, так что было непонятно, зачем она на таком потрепанном одеянии. У этого мужа были светлые глаза, а в них черный сгусток боли.
Давно мальчик так хорошо не ел. Его накормили не только репой и хлебом, но гость дал ему соли. Мальчик сразу уснул под большой разлапистой елью, и засыпая, слышал, как чудный муж в коричневом корзно с блестящей фибулой на плече и старик тихо говорили. Давно он так не спал. В его сне было тепло и муж в коричневом корзно. А потом:
Свист зверин встал…
Телеги кричат, как лебеди.
Всё дальше… Куда он уходит,
зачем он уходит, страшно мне, зачем он уходит?
А старик говорил высокому мужу
– Сказано было: «Море станет кровью. Как сгоревший свиток свернется небо». Что думаешь ты?
– Это нельзя пережить, это нельзя забыть.
Земля жжет ноги, травы слепнут, даже камни научатся кричать, а у меня на устах нет ни слова, ни крика. – ответил муж в коричневом корзно.
Старик покачал головой. Он всё время сдерживался при мальчике и теперь слова выходили из него, словно помимо воли.
– Разрушено всё на нашей земле, церкви божие, грады… Где дружины смелые, мастера дивные? А красота светлая? Черна земля костьми посеяна.
От крайней разрушенной избы потянуло запахом гари.
Что нам делать, куда нам идти после гибели мира?
Среди пепла, во тьме… Где путь человеку?