– М., спасибо тебе.
– За что же?
– За беседы, за часы, в которые я мог любоваться тобой, ты не представляешь, какое это наслаждение! Никто другой не способен так доказывать, спорить, но при этом оставаться безумно милым и ранимым человеком. Я знал, что мои чувства останутся только моими, нет, я не грущу по этому поводу, просто, мне очень хотелось, чтобы ты знала о них. Друзья, давай тогда останемся ими же, главное, что ты все равно будешь рядом.
– С., – сквозь слезы улыбнулась М. и, вложив в его руку свою с измятым листком, крепко обняла его. Тихонько, чтобы слышал только он, прошептала, – куда же ты от меня денешься…
Должно ли искусство быть понятным? Да, но лишь для тех, кому оно адресовано.
©Станислав Ежи Лец
– Взгляни, – подозвала М. С., – смотри, это же волшебно!
– Что именно?
– Картина, конечно.
– Их тут десятки, все примерно похожи, может быть, только техникой немного различаются, да сюжетами, а так я завтра даже не смогу вспомнить ни одну в отдельности, все сольется, представляя собой общую картинную галерею, где висело множество полотен.
– Позволь же спросить, зачем ты тогда сюда пришел?
– Во-первых, ты позвала, во-вторых, взглянуть на шедевры русской живописи.
– Ты сказал «шедевры», а теперь попробуй растолковать это слово.
– Ну, что-то очень яркое, – замялся парень.
– Не просто яркое, а в этом произведении должно быть мастерство и еще кое-что… Вот, взгляни сюда.
Девушка подвела друга к холсту с изображением пустого поля, на котором разыгралась метель, в середине был написан дедушка, крепко прижавший к себе внучка, а вокруг них были волки. Много волков с оскаленными зубами, с которых капала слюна на белый снег, их бешеные глаза с жадностью смотрели на людей. Звери подступали все ближе и ближе, смыкая круг, готовясь накинуться в любой момент и порвать маленьких беззащитных людишек. А метель все сильнее завывала и завывала, окутывая картину все больше своим холодом и безнадежностью.
– М., не спи, – окликнул С.
– А, ну вот, эту картину я назвала бы шедевром, а именно настоящим искусством. Взгляни, как потрудился художник: он не только безупречно изобразил пейзаж, фигуры людей и выступающие мышцы волков, но и передал то движение и эмоции, которые чувствуют персонажи. Испуг и страх за маленького мальчика в глазах деда, его рука крепко прижимает крохотную головку к себе. А паренек жмется и сам ближе, веря, что дедушка его спасет. Волчьи звериные глаза всматриваются в темноту, дожидаясь какой-то команды, чтобы растерзать жертву. Белый снег мечется, подгоняемый ветром, подчеркивая неокончательность изображенной ситуации.