.
Секьюритизация как важнейший элемент современной финансомики привела к убеждению, что финансовые инновации могут сделать любой долг ликвидным. Это способствовало ложному пониманию фактора ликвидности как свойства рынка или организации, а не самого актива. Более того, возникла вера в то, что финансовый рынок реально создает богатство и распространяет его по всей экономической среде, способствуя тем самым общему благополучию. Финансовые структуры, включившие на полную мощь механизм секьюритизации, реализовали возможность перекрестного субсидирования инвесторов через различные сектора (включая маргинальные) в несуществующую ликвидность, заведомую неликвидность, цепное размножение производных от производных. Как констатирует зам. научного руководителя Высшей школы экономики Лев Любимов, возникло “глобальное пространство экономических призраков, летающих через границы и радующих своих владельцев временными доходами, возникшими не из реальных производств, а из этих полетов”[5].
Почему возникла подобная, казалось бы, аномальная ситуация, о высоких рисках которой предупреждали как отдельные аналитики, так и ведущие финансово-экономические международные организации[6]? По мнению некоторых зарубежных исследователей, в развитых странах сформировался специфический союз между финансовыми экспертами, полагающими, что они продают действительно инновационные идеи, политической элитой, использующей плоды финансомики для получения массовой поддержки на выборах, и господствующими настроениями многочисленных инвесторов, определяемыми состоянием культуры постмодерна, которое подразумевает замену разумного начала интуицией, чувствами, иллюзиями.
В условиях финансомики традиционная роль валютных отношений (регулировать и соизмерять стоимостные пропорции внешнеторговых операций) дополняется растущими год от года объемами торговли валютами (до 4 трлн долл. в день) и финансовыми активами. В результате у государств возникают новые задачи, в частности, поддержка баланса валютно-финансовых потоков, регулирование которых традиционным методом (изменением валютного курса) становится недостаточным, поскольку вектор движения этих потоков и их интенсивность определяются глобальной международной оценкой относительной эффективности национальных рынков. На ведущее место выходит система международных валютно-финансовых рейтингов.