Родион вздохнул и плюхнулся рядом.
– Да было б че рассказывать. – он покосился в сторону винного арсенала, – заказал по Интернету один девайс для компа, поехал на Западный забирать, утром очнулся в грязи, разваленный. Все.
– А отмутили че?
– Телефон и косарь денег. – Родион хлопнул ладонями по коленям. – не, я все понимаю, но на фига меня так шатали, я не понимаю. Там в телефоне жизни на раз-два уронить оставалось. Вот такая хрень.
Санек наконец освободил из карманного плена томившийся в нем предмет:
– Прикинь! А я вот чем разжился! – и как бы небрежно подкинул в сторону Родиона новенький широченный смартфон, еще пахнущий свежим пластиком, совершенно такой же, каким Родион пользовался в клинике – тот едва успел его поймать, – че, видал, какая прилада?
– Девайс! Девайс, а не прилада! – Родион саркастически улыбнулся и потер лоб указательным и средним пальцем, – ты дома как хочешь его называй – хоть фигня из-под коня, а тут, если будешь так говорить, далеко не уедешь. И на фига купил вообще, двадцатка или там тридцатка лишние?
– Да пох. – Санек отмахнулся, – Пока деньги есть, надо брать. Хочешь, тебе подгоню по-братски? – Родион чуть не выдал «да не, вот только юзал». Увидев, что он сделал большие глаза и не выражает стремления стать обладателем модной штуковины, Санек быстро сменил тему, – че мы про гусли, ты колись, как сам?
Родион поморщился и положил телефон на столик.
– Да сейчас нормас. Башка только бывает по утрам гудит, если ты заметил, мне ее нехило так заштопали.
– Слушай… – Санек нахмурился, – а тебе винчик-то можно вообще? А то я чет размахнулся.
Родион секунду подумал.
– Да, вроде врачи ничего такого не говорили. – он задумался еще на секунду, сомневаясь в перспективе обильных возлияний, но совесть решительно молчала, – да, не, норм все! Я за штопором.
– Ты погоди! – Санек схватил его за руку, – сиди, епт. – и извлек из уже порядком растянутого кармана новой олимпийки очередной недешевый артефакт – швейцарский нож и, кайфуя от представившейся возможности показать свое приобретение в деле, схватил подвернувшуюся первой под руку бутылку сливового вина, сорвал с нее пленку и колпачок, расписанный японскими иероглифами и улыбающимися гейшами, нашел среди инструментов штопор, проворно вытащил из бутылки пробку и с видом победителя посмотрел на Родиона. Родион молча сделал «facepalm».