Я помню свои ощущения тогда, даже сейчас их сложно передать. Радость, жалость и сопереживание плачущим женщинам, которые оказались двумя дочками Шамарина Михаила Алексеевича. Бабушки уже открыли летний сезон на даче и дома почти не появлялись. Статью об их отце в газете «Магнитогорский металл» принесла им соседка по подъезду. Она знала их девичью фамилию и сразу поняла, что это про их семью. Такая цепочка случайностей, которая привела людей к нам. Просто не верилось.
Их отец пропал без вести, да еще во 2-й Ударной армии, солдат которой объявили предателями Родины. Но этот солдат в плен не попал. Он погиб с оружием в руках, в окружении, из которого не было выхода. Его семья не получала никаких средств, пенсий по потере кормильца от государства, его жена поднимала 4 дочерей одна. Так и не вышла больше замуж. Младший сын, которому было 2 года, умер от болезни в 1943 году, но Шамарин об этом уже не узнал. Его дочки работали на заводе с 13 лет. Средняя дочь потеряла левую руку и стала инвалидом. Все на том же военном производстве, ей было 16 лет.
Было много слез, много рассказов. Сейчас у каждой дочери уже у самих есть внуки и правнуки. Дочери на могилу отца не поехали, здоровье ненадежное. В 1999 г. в послекризисный год поехали внуки, установили на воинском мемориале в д. Мясной Бор отдельную небольшую мраморную плиту с фотографией деда. Наш отряд был на этом мемориале несколько раз, мы всегда приносим цветы нашему земляку-магнитогорцу.
Для меня это было впервые – найти родственников бойца. Заполненные медальоны – очень редкая вещь, к сожалению. Солдаты не всегда могли заполнить медальон – не было карандаша под рукой, не было времени, сразу в бой. Были суеверия, что если заполнишь медальон, то точно убьют. А когда хочется жить, то поверишь любому негласному правилу. Делали из медальонов мундштуки и игольницы. Были медальоны с очень хорошо сохранившейся бумагой, но незаполненные. Помню тогда это чувство бесконечного сожаления, что не стал солдат писать свои данные на бумаге, не стал или не успел.
После знакомства с семьей Шамариных поисковая работа приобрела для меня более глубокий смысл. Как будто победила я очень сильного противника, ведь поиск ведется вопреки многим вещам – времени, равнодушию, отсутствию финансирования, физической и моральной усталости. Появилось огромное желание копать бесконечно, пока есть силы. Раз есть шанс найти и прочитать медальон, увидеть счастливые, заплаканные глаза детей павшего солдата. И лишь тогда, совсем ненадолго, приходит чувство полного удовлетворения и завершенности твоей работы.