Среди звука. Смысл молчания - страница 2

Шрифт
Интервал
акульи дороги, ожоги медуз и страхи…
Сгораю в живом этом взгляде – двух синих нежностях,
смотрю вглубь миров, в манящую незаконченность…

Январская оттепель

Зима бьёт баклуши, в запое морозы,
Притворная оттепель, ветер кривой,
Синицы испачкали сажею груди,
Транзитное солнце раздето весной.
Темнеет слой снега на узких тропинках,
Спросонья капель протирает глаза,
В рассветах – щербинка сливового цвета,
В закатах – висят без штанов облака.
Расслаблены путы январской кобылы,
Ей в ноздри попал травяной аромат.
Февраль наблюдает за нею шутливо,
Готовит древнейший метельный обряд.

Рифмы ветра

Сочатся капли трёпаной тоски —
по сердцу боль гоняет солнце,
что нам осталось от любви,
что выдыхаем в мёрзлый воздух.
Зимой обветренные дни,
в ночах – скучающие тени,
ты обещал меня найти,
я обещала – не исчезнуть.
Ветра из ведьминых бутылок
по миру нежностью касались
всего того, что не нашли,
всего того, что потеряли.
Незавершённость милых снов,
судьбой пропущенные знаки,
я обещала быть с тобой,
ты рифмовал…
и мы сбывались…

мак

Ты не хуже других, не пьянее бунтарского лета,
Даже лучше, ты – ночь без луны, без ворот, без замка,
В ней – мой царь, и пучок отсыревшего талого неба,
Сто печальных пещер с неизвестными икс, игрек, зет.
Я сегодня латала её перекрёстные дыры
Многобашенной боли и пуд бестолковой тоски:
У тебя никогда не случится дом третьего мира,
Только устное солнце моргнёт иногда в пустыре.
Ты узор на пастелях мирской затуманенной яви,
Белый мак, обдуривший собой сумасшедший февраль,
И моё притяженье из тысячи мизерных далей,
Обнимание тел в закоулках вселенских забав.

простреловое

Зима – заплутавшая девственница,
Глаза-стёклышки, руки-веточки,
Платье зрелое, туфли стёртые,
Растрепалась восточными ветрами.
На ресницах её туман мается
С душой вьюжною, мыслью грешною,
Снами вещими безмятежными
Февраль полнится, в солнце плещется.
А за голыми талыми сопками
Весна топчется, слезой брезжится,
В шляпе фетровой, пальто новое,
И прострел на груди вышит нежностью.

Бог-курильщик

Мне тебя бесконечно мало…
Мой Ванахейм сегодня бастует,
ночи пошло смысл диктуют:
«тьма вчера пеленает солнце».
Мы с тобою хворост Вселенной,
не цветём, полыхаем сразу,
часто сушим свои озёра
винительными печалями,
творительными именами,
вскармливаем существительными сомнениями
голодных мертвецов, живущих на айсбергах,
играющих в переговоры с живыми.
Следующая страница