Под ногами ковры. Мы внимательно смотрели под ноги, боялись оступиться, или, того хуже, споткнуться, и, не дай Бог, двинуть какого-нибудь подносом с едой. Впрочем, выручала профессия: лицедейство. Да и атмосфера – вполне дружелюбная. Насытившись, сдуру набрали в карманы йогурта, притащили в каюту сыр, сливки, которые съесть не успели, а может, уже не могли. Зато за коньяком и шоколадом в магазине беспошлинной торговли (duty free) интурист проворней нас оказался. В основном шведы хапали наперегонки. Они чуть ли не в драку брали, судача между собой: «Good, cool, дескать, не дорого, бла-бла-бла!» Но мы-то считали валюту. Для куража тяпнули по грамульке да и вышли себе на палубу, комики, рассекать под солнышком, типа: можем и мы от нечего делать просто так – прошвырнуться.
Однако время тянулось, и незаметно от нашей фальшивой раскованности и чопорности иностранцев не осталось следа. Говорить в открытую пока не решались. Людмила, особенно поначалу, ужасно конфузилась. Она долго не могла вступить в диалог. Я быстрее адаптировался, слова хватал на лету будто голодная чайка хлебные крошки. И рубил фразы, точно дрова – грубо, безбожно, и (йо-маё) искренне удивлялся, когда меня понимали. Так что к концу путешествия соседи, да и все пассажиры «Аннушки» казались нам как бы немножко ребятками с параллельного курса. Лица их стали ближе, и как будто роднее. А мы охотно делились тем, чем сами владели. Даже пробовали произносить некоторые заковыристые, довольно сложные предложения, исходя из личного житейского опыта, вначале с опаской, но потом приспособились – звуки сопровождать жестами. Результат – потрясающий. Иноземцы, надо отдать им должное, тоже искали общения. Фарфоровые улыбки на лицах кипели.
«Анна Каренина – ист о’кей! Лев Толстой – дас ист вундоба! Водка! Калинка-малинка, ощень карашо!» Стандартный набор восклицаний.
И прекрасно мы понимали, что перед нами не какие-то бюргеры-толстосумы, а самые обыкновенные труженики: учителя, рыбаки, медсёстры, пожарные… А желание общаться свободно – было искренним, обоюдным, оттого вполне радостным и простым, но в тоже время, значительным.
9. Едва оранжевый солнечный диск
Едва оранжевый, солнечный, будто глянцевый апельсин, коснулся ребристой глади Балтийской волны, наш экипаж, под множественные возгласы и вспышки фотокамер, совершил свой первый круг почёта. И мы беспрепятственно выкатились за ворота таможенного контроля.